— Прикажите, и я оставлю их, герцог. В конце концов, вы можете убить меня, если я откажусь, — поддразнила его Мадлен.

Теперь эта шутка была вполне безопасна. Появление «Маргариты» на маскараде у Вестбрука обсуждали в течение нескольких дней. А некоторые даже угрожали Фергюсону, обвиняя его в том, что он позволил ей снова исчезнуть.

Фергюсон свирепо посмотрел на нее:

— Я приму самые решительные меры, если вы откажитесь танцевать со мной, Безумная Леди.

Она протянула ему руку, почувствовала, как сильная ладонь сжала ее пальцы и в этот миг подумала, сможет ли прожить без его прикосновений. Глядя в его горящие озорным огнем глаза, она понимала, что не сможет.

Фергюсон повел ее в круг танцующих.

— Я должна была догадаться, что вы, ваша светлость, выберете вальс, — сказала она.

— Как я мог упустить такую возможность? — со всей серьезностью отозвался он. — Я не знаю, как продержусь еще три недели, оставшиеся до свадьбы.

— Я тоже не знаю. — Мадлен дрожала, чувствуя его сильную руку на талии.

— Мы всегда можем убежать в Гретна-Грин, как Вестбрук и Каро, — предложил Фергюсон.

Он произнес это как бы между прочим, но Мадлен подумала, что, если хотя бы намекнет, что согласна, он немедленно наймет экипаж, и они помчатся на север.

— Им легко простят — свет так и ожидает скандала от этой парочки, — сказала Мадлен. — Все с благосклонностью отнесутся к столь романтичному порыву. Но если я потороплюсь выскочить замуж, обойдясь без великолепной церемонии, которую все так ждут…

Фергюсон улыбнулся.

— И мы не разочаруем их. А потом, любовь моя, будем только вдвоем — ты и я.

— И твои сестры. И тетя Софрония, — напомнила ему Мадлен.

Он поморщился.

— Кстати, Элли сказала, что с радостью переедет в Ротвел Хаус, чтобы во время медового месяца составить сестрам компанию. Но не могу понять, почему она на это пошла. Я думал, что она никогда не согласится покинуть Фолкстон. Интересно, не связано ли это с намерением маркиза вернуться в Англию, чтобы заявить права на титул?

Мадлен обернулась и посмотрела на Элли, занятую увлекательной беседой с лордом Норбери, ее обычным собеседником. На бледном лице, обрамленном огненным ореолом волос, сияли прекрасные глаза. Усталость делала ее еще красивее. Мадлен хотелось верить, что Фергюсон ошибся и возвращение Фолкстона не причинит Элли еще больше горя.

— Я буду рада видеть Элли. Мне не обойтись без советчицы, которая поможет мне стать настоящей герцогиней.

— Ты уже настоящая герцогиня, — сказал Фергюсон.

— Правда? Едва ли…

Фергюсон прервал ее на полуслове.

— Ты умеешь и одеться, и раздеться, — шепнул он. — Ты красиво говоришь и знаешь, что еще можно делать этими прелестными губками. Ты умеешь составлять букеты и, как мне показалось во время нашего небольшого приключения в саду, иногда не прочь оставить некоторые цветы в беспорядке.

Услышав это, Мадлен покрылась густым румянцем, но и улыбки сдержать не смогла. На прошлой неделе, распрощавшись с Вестбруком, Фергюсон повел ее в сад, и она наконец узнала, какие «опасности» подстерегают молодую женщину в гроте, залитом лунным светом.

— Думаю, тетя Софрония не одобрит мои цветочные эксперименты.

— Мне кажется, в молодости она делала то же, что и мы. В конце концов, в райских кущах должны быть цветы.

Его невозмутимый тон рассмешил Мадлен. Она смотрела на танцующие пары. Казалось, у спокойного и уверенного в себе Фергюсона нет ничего общего с дилетантами светских раутов. Мадлен потребовались годы, чтобы открыть в себе те же качества. Лишь после событий на маскараде у Вестбрука она поняла, что только вместе они по-настоящему сильны, как две части древней скалы, которая была расколота, но вновь стала единым целым.

Она внимательно посмотрела на него, а он улыбнулся, словно даря обещание, что так, не отводя глаз ни на секунду, они проживут всю жизнь, одну на двоих. В их паре не было слабого, но разве ее сердце могло не покориться его улыбке?

— Кажется, быть герцогиней не так уж и плохо.

— Думаю, быть моей герцогиней просто замечательно.

Я не актриса, не сирота из Франции, и, конечно же, не являюсь герцогиней (последнее очень хотелось бы изменить. Принц Гарри, позвони мне!). Тем не менее мне всегда нравились романы об Англии эпохи Регентства, и, в отличие от муз Мейфэра, мне не нужно идти на различные хитрости, чтобы писать свои книги. И я безмерно этому рада.

Я хочу поблагодарить всех, кто поверил, что мои усилия приведут к достойному результату. Я начала ощущать поддержку задолго до того, как смогла продать первый тираж моего романа, еще тогда, когда все это было только безумной мечтой и случайными набросками.

Мои родители всегда позволяли мне самой выбирать свой путь, даже если он приводил меня на другие континенты и в странные профессии. Брат и сестра тоже поддерживали меня все время, и благодаря им я всегда помнила о своих корнях. Я проделала неблизкий путь от моего родного дома в Айове до моего нынешнего дома в Калифорнии, и мои друзья, которые сопровождали меня при этом, заслуживают больше, чем нескольких сентиментальных фраз в послесловии. Не хватит никаких слов, чтобы выразить мою благодарность семье и друзьям за то, что они серьезно отнеслись к моему занятию литературой, и я надеюсь, что оправдаю их надежды.