Маленькая шеренга экипажа «Марианны» терялась в ог­ром­ном полутёмном зале, рассчитанном не иначе как на весь личный состав эскадры. На тёмном куполе вспыхнули звезды, среди которых оранжевой линией был прочерчен курс «Марианны» от Земли до той точки где-то внутри орбиты Меркурия, откуда должен производиться гиперпространственный скачок к Сириусу. Секунду спустя подсветка выхватила из тьмы трубы органа. Раздались мощные аккорды, и вступил хор детских голосов:

Когда хорал кончился, Карл почувствовал внутри какую-то лёгкость, готовность воспарить к звёздам даже без тяжёлых крыльев «Марианны».

Наконец экипаж поднялся на борт своего корабля. Большая часть заняла противоперегрузочные кресла в тесном маленьком салоне, чуть в нос от того люка, к которому был присоединён выходной коридор причала. Капитан и Лада направились ещё дальше в нос, в пилотажную рубку, а Карла поманила в корму Алина — на взлёте с планеты вахту в машине положено нести вдвоём. Вполне подходящий момент для первого дежурства новичка.

Нельзя сказать, чтобы в машинном отделении «Марианны» что-то было в новинку для Карла. За последние несколько дней он, готовя корабль к полёту, перебрал здесь всё чуть ли не по винтику. Но одно дело работы по стояночному расписанию, когда реактор заглушён, и энергия подаётся на корабль по кабелю из порта, и совсем другое — ходовая вахта.

Карл устроился за пультом вахтенного механика, уже привычным движением подогнал по фигуре противоперегрузочное кресло. Алина уселась за дублирующий пульт и вооружилась довольно громоздкой пластиковой картой «молитвы» — списка вещей, которые надо выполнить или проверить перед стартом.

— Обмотки реактора, — диктовала она.

— Норма, — отвечал Карл, глядя на соответствующие индикаторы своего пульта.

— Реактор на старт.

Карл нажал кнопку, и картинка реактора на дисплее окрасилась сначала в синий цвет, потом в красный и наконец в ярко-белый.

— Есть зажигание.

— Генераторы запустить.

Ещё одно нажатие кнопки, и через несколько секунд уже можно докладывать:

— Напряжение в норме.

— Доклад на мостик.

Карл нажал кнопку на ларингофоне:

— Машина готова к переходу на автономное энергоснабжение.

— Есть переход на автономное энергоснабжение, — откликнулась в наушники Лада.

— Компрессоры воздухозаборников.

Компрессоры, позволяющие подать в рабочие камеры главных двигателей забортный воздух вместо рабочего тела из баков, раскручивались несколько дольше. Но вот и они вошли в рабочий режим.

— Доклад на мостик.

— Ходовая подсистема к старту готова.

«Марианну» мягко качнуло — швартовочные манипуляторы оттолкнулись от пирса. Тонко засвистели маневровые двигатели, разворачивая тушу корабля, весившего сейчас не тысячу тонн, а все три вместе с набранной в баки водой, на взлётный курс вдоль длинного озера.

Ещё несколько секунд «Марианна» неподвижно покачивалась на воде — видимо, пилоты обменивались последними репликами с диспетчером. Потом басовито взревел главный двигатель, и корабль двинулся по озёрной глади, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. На потолке машинного отделения засверкали солнечные зайчики от волн, поднятых разгоняющейся махиной.

Вот характер качки резко изменился, и Карла ощутимо вдавило в кресло. Вышли на редан. Ещё немного — и «Марианна» грузно оторвалась от воды и начала медленно разворачивать нос к востоку. В иллюминатор правого борта можно было бросить последний взгляд на купол Порт-Шамбалы.

Двигатель опять сменил тон своей нескончаемой песни, и Карла снова вдавило в кресло. Теперь уже надолго — до тех пор, пока корабль не наберёт свои 11 километров в секунду.

Оставалось только сидеть и следить за тем, как меняется режим работы двигателей. Сначала отключаются компрессоры, и воздухозаборники начинают работать в прямоточном режиме; потом в дополнение к воздуху в рабочие камеры поступает вода из баков; потом, где-то уже на высоте километров в семьдесят, воздухозаборники вообще прекращают работу, и из самолёта корабль превращается в ракету.

Наконец двигатели смолкли, и в корабле наступила невесомость.

— Дуй-ка ты в салон, — сказала Карлу Алина. — Я тут и одна вполне справлюсь, а там сейчас начнётся аврал, пора уже разворачивать жилую палубу.

Карл уже наловчился перемещаться в невесомости, поэтому вполне успел к началу аврала. Тем более, что развёртывание жилой палубы — это не свёртывание. Достаточно подать воздух в свёрнутые в специальных отсеках кевларовые конструкции, как они расправятся и примут вид бублика, вернее, колеса с шестью спицами, охватывающего корабль кольцом пятидесятиметрового диаметра.