Марилл вошел в столовую.

– Штайнер! На улице тебя разыскивает какой-то человек.

– Кого он ищет – Штайнера или Губера?

– Штайнера.

– Ты спросил, что ему нужно?

– Конечно»! Надо же быть осторожным. – Марилл взглянул на него. – У него для тебя письмо из Берлина.

Штайнер рывком отбросил стул.

– Где он?

– На той стороне, у румынского павильона.

– Может, шпик или что-нибудь в этом роде?

– Не похоже.

Они вместе вышли из столовой и перешли на другую сторону. Под деревьями, с которых уже упала листва, стоял мужчина лет пятидесяти.

– Вы – Штайнер?

– Нет, – ответил тот. – А зачем он вам понадобился?

Мужчина смерил его быстрым взглядом.

– У меня для вас письмо. От вашей жены.

Он вынул из бумажника письмо и показал его Штайнеру.

– Вы, конечно, узнаете почерк?

Штайнер продолжал спокойно стоять, собрав всю свою волю в кулак, но внутри у него что-то оборвалось, затрепетало и рухнуло. Он даже не смог поднять руки.

– Откуда вы знаете, что Штайнер – в Париже? – спросил Марилл.

– Письмо пришло из Вены. Кто-то привез его в Вену из Берлина. Он пытался вас найти и узнал, что вы – в Париже. – Мужчина показал на второй конверт. На нем размашистым почерком Лилы было написано: «Йозеф Штайнер. Париж». – Он прислал мне письмо вместе с другой корреспонденцией. И я вас ищу уже несколько дней. Наконец, в кафе «Морис» мне сказали, что я могу найти вас здесь. Можете не говорить мне, Штайнер вы или нет. Я понимаю, что нужно быть осторожным. Просто возьмите письмо. Я хочу избавиться от него.

– Оно адресовано мне, – сказал Штайнер.

– Тем лучше.

Человек отдал ему письмо. Штайнер снова должен был сделать над собой усилие, чтобы взять его. Оно показалось ему тяжелее всей мировой почтовой корреспонденции. Но когда он почувствовал конверт в своей руке, отнять его у него уже было невозможно. Для этого пришлось бы отрубить руку.

– Спасибо, – сказал он мужчине. – Оно наверняка принесло вам много хлопот.

– Пустяки. Если уж мы получаем почту, значит, она достаточно важна, и адресата нужно найти. Очень рад, что мне удалось это сделать.

Он попрощался и ушел.

– Это от моей жены, Марилл, – сказал Штайнер, совершенно не владея собой. – Первое письмо. Но ведь она не должна была вообще писать мне…

– Прочти его…

– Да… И не уходи сейчас, Марилл. Черт возьми, что у нее там случилось?

Штайнер разорвал конверт и начал читать. Он сидел, словно окаменев, читал письмо, и лицо его постепенно менялось. Оно сразу как-то осунулось и побледнело. На щеках выступили желваки. Вены вздулись.

Он опустил руку с письмом и некоторое время продолжал безмолвно сидеть, уставившись в землю. Потом взглянул на дату.

– Десять дней, – прошептал он. – Десять дней назад она еще была жива…

Марилл выжидательно смотрел на него.

– Она пишет, что ее уже не спасти. Поэтому она и прислала письмо. Ведь теперь это не имеет значения… Она не пишет, что с ней. Она пишет… Ну, понимаешь, это ее прощальное письмо…

– Она пишет, в какой больнице лежит? – спросил Марилл.

– Да.

– Мы немедленно позвоним туда. Позвоним в больницу. Под каким-нибудь вымышленным именем.

Штайнер поднялся, потом покачнулся немного.

– Я должен поехать туда.

– Сначала позвони. Давай съездим в «Верден».

Штайнер заказал междугородный разговор. Через полчаса зазвонил телефон, и он вошел в кабину, словно в темную шахту. Вышел он оттуда весь мокрый от пота.

– Она еще жива!

– Ты говорил с ней? – спросил Марилл.

– Нет, с врачом.

– Ты назвал свое имя?

– Нет. Сказал, что звонит ее родственник. Ей уже делали операцию, но ее спасти нельзя. Врач говорит, что проживет она самое большее еще дня три или четыре. Поэтому она и написала. Не думала, что я получу письмо так быстро. Черт возьми! – Он все еще продолжал держать письмо в руке, а глаза его блуждали, будто он не узнавал грязного вестибюля отеля «Верден». – Я еду туда сегодня вечером, Марилл.

Марилл поднял глаза.