— Послушайте, молодой человек, — пробормотал свэгмен, — я никогда прежде вас не видел. Понятия не имею, о чем вы говорите!

Джеймс продолжал грозно приближаться к нему, и мистер Форман попытался остановить сына. Тут к крыльцу подошел один из живших на ферме аборигенов.

— Ты узнаешь этого человека? — спросил его Джеймс.

— Потерял волосы, — был ответ.

— Это тот же человек, но без волос? — уточнил Джеймс.

Абориген кивнул.

— Этот человек вор, — сказал он. — Он украл часы миссис!

— Слушай, ты, грязный дикарь!.. — закричал на него незнакомец.

— Убирайся, — прошипел Джеймс, — пока я не применил силу! Или, может, сначала вернешь часы, которые ты украл?

Мужчина скривился.

— Выгоняете меня, да? Ну хорошо! Я всем расскажу! Убирайтесь туда, откуда приехали! Я прокляну вашу землю! — С этими словами он зашагал прочь.

Джеймс кинулся было за ним следом, но отец остановил его.

— Пусть уходит, — сказал мистер Форман. — Нет смысла затевать драку.

— Но у него же часы!

— Их уже не вернешь. А ты точно не ошибся?

— Никакой ошибки. У него особая манера поведения. И потом, абориген тоже узнал его. С такими наглецами только так и нужно поступать. Нельзя было позволить ему обмануть нас еще раз. Теперь он будет знать, как сюда являться!

— Мне просто неприятно, что мы выгнали полуночного бродягу, — признался мистер Форман. — Здесь это неписаный закон: бродяги уверены, что получат кров и еду.

— Но не воры, — возразил Джеймс. — Как можно пускать в дом человека, если он уже показал свое истинное лицо?!

— Ты прав, но мне бы так хотелось, чтобы этого не было!

— Забудь о нем, — сказал Джеймс.

— А ты что об этом думаешь, Кармел?

— Мне показалось, что Джеймс собьет его с ног.

— Я собирался это сделать, — признался Джеймс. — Идем, расседлаем коней. Не знаю, как ты, а я умираю от голода.

В тот вечер в доме было довольно мрачно. Встреча с бродягой была очень неприятной. Мистер Форман все не мог забыть, что в этих краях существует традиция принимать свэгменов как гостей.

Отправляясь спать, я чувствовала усталость после прогулки на свежем воздухе.

Было около трех часов, когда я проснулась от шума голосов. Комнату освещал какой-то красноватый свет. Я вскочила с кровати и подбежала к окну. Хозяйственные постройки были охвачены огнем. К счастью, они стояли далеко от дома. По двору метались люди, они что-то кричали друг другу. Я не могла разглядеть, что это были за люди, но мне показалось, что среди них были Джеймс и его отец.

Я торопливо оделась и кинулась вниз по лестнице. Все обитатели дома уже давно проснулись. Я увидела Герти. Она была бледна от страха.

— Горят пристройки! — закричала она, и мы выбежали во двор.

Несколько минут я стояла, парализованная ужасом. Сараи полыхали. К счастью, огонь еще не добрался до конюшен.

— Побежали! — сказала Герти, и мы поспешили к горящим сараям.

Только на рассвете удалось погасить пожар. Мы сидели в кухне, и миссис Форман заваривала всем чай. Мужчины говорили о том, какой ущерб нанес им пожар. Мистер и миссис Форман выглядели очень расстроенными. Я никогда не видела такого гнева, какой застыл на лице Джеймса. Было понятно, что за одну ночь уничтожены плоды многолетнего труда. Все были слишком ошеломлены, чтобы говорить. Миссис Форман, казалось, рада была заняться чаем, а мистер Форман молчал и озабоченно хмурился.

Как только рассвело, мистер Форман с Джеймсом пошли посмотреть, насколько велик ущерб. Но мы уже знали, что он будет огромным. И не удивились, когда мистер Форман вернулся в дом вместе с сыном и сказал:

— Мы разорены. Не знаю, что теперь делать.

— Мы сможем все восстановить, вот увидишь, — произнес Джеймс. — Придется потрудиться, но мы справимся.

Я почувствовала себя лишней. Не являясь членом семьи, я могла мешать им. Наверное, мне лучше уехать, потому что я ничем не могла помочь.

— Ты ничуть не мешаешь, — возразила Герти, — просто сейчас здесь не до веселья. Может, тебе лучше вернуться в Сидней и приехать, когда мы тут немного разберемся с проблемами?

Было решено, что я уеду, и Джеймс вызвался меня проводить. Когда мы остались наедине, он, казалось, был больше расположен говорить о несчастье, чем когда находился в кругу своей семьи.

— Ты, конечно, понимаешь, кто это сделал, — сказал он.

— Ты думаешь, это тот бродяга?..