— Волчий приёмыш, дитя этого мира, — сообщаю я, — подобрали на месте схватки неандертальца с волками, пришлось взять, иначе погиб.

Анатолий Борисович обнимает меня и Аскольда, а в глазах тревога: — Собирались людей организовывать на ваши поиски, вы, маленько, задержались. Ночью чужие люди приходили, что-то вынюхивали, высматривали, думаю, вынашивают не совсем хорошие планы по поводу нас, выправка военная, похоже — спецназ. Я усилил охрану, очевидно, скоро пожалуют не прошеные гости.

— Срочно укрепляем забор… и нам надо готовиться к переселению, — я мрачнею, неприятности не заканчиваются.

— К какому переселению? — удивляется тесть.

— Мы нашли великолепное место, неприступное для врагов, достаточно близко, там раньше стоял древний город, стены сохранились.

— Хорошо, это очень кстати.

— Это в том краю, где было логово медведь, — продолжаю я.

— Да, да, медведь, — мне кажется, тесть несколько смущается, — вижу, осечка у вас с ним вышла, но всё наладилось, Игнат убил людоеда, в лагере праздник, он сейчас герой.

— Как Игнат? — у меня челюсть со скрипом выдвигается из суставов и заклинивается.

— Ночью на склонах услышали возню, он взял людей, и очень скоро притащили зверя. Животное даже больше бурого медведя, тощий, шерсть чёрная, когти просто громадные, но на концах тупые, на морде губы, вытянутые и толстые — очень необычное животное.

— Всё ясно, этот зверь муравьями питался, — хмыкает Аскольд, — я знаю этих животных. Из рода губачей, безобидные как хомячки.

— Значит не людоед?

— Людоеда убили мы, шкура сейчас принесут, — с грустью отвечаю я, мне неожиданно становится жалко Игната, представляю, какой для него будет облом, когда узнает, с каким зверем они вели яростную схватку, это всё равно, что вести корриду с коровой, которая всё время пытается убежать.

— Я то, всё думал, кого он мне напоминает? А ведь точно, это губач! — просветлел лицом тесть.

Внезапно из поворота вылетает Ярик и повисает на моей шее: — Папа, как хорошо, что вы здесь, мама плакала, переживала, что тебя медведь загрыз. Как хорошо, что дядя Игнат убил людоеда. Мы все так переживали, а дядя Игнат такой герой, он до сих пор рассказывает, какой бой произошёл, как медведь рычал, кидался.

Не успев моргнуть и глазом, а я уже стою в окружении родных: Ладушка меня целует, в глазах слёзы; мать и тёща всхлипывают; у Яны горят глаза; Светочка, как обычно, сурово отчитывает папаню за долгое отсутствие; Олеся уткнулась в плечо Семёну.

Игорёк пугается такого количества людей, отступает к стене и таращит глазища. Девочка первая его видит, отрывается от нравоучений, смело подходит к мальчику: — Новенький?

Игорёша негромко рыкнул.

— Вот здорово! У тебя зубки как у лисёнка, — развеселилась девочка. — Ты не рычи, лучше скажи, как тебя звать.

— Игорем, — присаживается рядом Семён, — его волки вырастили.

— Волки? — округляет глаза Светочка. — Ага, вот, почему у него такие зубки. Давай дружить, Игорь, — она протягивает ладошку. Видя, что тот мешкает, сама берёт его за руку. Мальчик пытается дернуться, но неожиданно веселеет и сам берёт её за другую ладошку.

— Теперь мы друзья, — серьёзно заявляет девочка. Она бесцеремонно обхватывает за плечи и ведёт знакомиться с другими детьми.

Улыбаюсь, отлично знаю, наша Светочка его в обиду не даст.

В лагере шум, суета, на скале распростёрт безвинно убиенный медведь-губач, так некстати забредший к людям. Я проникаюсь состраданием к зверю, радует одно, мясо можно закоптить, изрядно продырявленную шкуру пустить на хозяйственные нужды, только огорчает, животное тощее, ценного жира нет.

Игнат, хозяин положения, замечает меня, искренне радуется, даже подмигивает. Он стоит в окружении крепких мужчин, раньше их не видел. Среди них выделяются два атлета. Они стоят отдельно от других людей, лица простодушные, но как говорится: «не смотрите, что мы так косо повязаны». Где-то их видел. Ага, вспомнил! Это братья близнецы Храповы, чемпионы мира по боям без правил. Надо же! С интересом и уважением окидываю их взглядом, но получилось бесцеремонно. Братья снисходительно улыбаются в резко очерченные скулы. Бойцы! Привыкли побеждать. Вообще, людей на площадках скопилось так много как на городском пляже в выходные дни. Как кстати найденный нами город.

В наше отсутствие дисциплина резко упала, вблизи бассейнов и у лучших мест расположились крепкие ребята, а все остальные — на задворках. Князь Аскольд ухмыляется, его это забавляет, Семён недовольно сопит, так же просёк перемены.

— Как прогулка, племяш? — приветливо спрашивает Игнат. Меня коробит его фамильярность в присутствии чужих людей. — А мы, видишь, тоже без дела не сидели. Хороша зверюга? Жаль мясо есть нельзя.

— Почему же? — корчу я тупую рожу, прекрасно понимаю, что имеет ввиду мой дядя.