Мелвилл вскочил на ноги.

— Боже! — вскричал он. — Теперь я понимаю! Это — шантаж.

— Разумеется, можете называть это шантажом или даже воровством, — сказал лорд Питер, пожав плечами. — Но к чему эти безобразные слова? Вы же видите, я переиграл вас.

— Допустим, я скажу, что никогда не слышал о бриллиантах?

— Немного поздновато говорить об этом, не так ли? — улыбнулся Уимзи. — В таком случае — конечно, я ужасно сожалею и все такое прочее, — мы вынуждены будем придать огласке сегодняшний инцидент.

— Будь ты проклят, ухмыляющийся дьявол! — глухо сказал Мелвилл. Он оскалил великолепный ряд зубов, напряг плечи. Уимзи спокойно ждал, руки в карманах. Прыжок не состоялся. Дрожа от ярости, Мелвилл вытащил из кармана ключи и открыл несессер.

— Забирайте их! — заорал он, бросая на стол небольшой пакет. — Забирайте и катитесь к черту!

— Но ведь не сейчас же? — буркнул Уимзи. — Со временем. Чрезвычайно вам благодарен. Будучи человеком мирным, не люблю, знаете ли, ссор и недоразумений. — Он внимательно осмотрел свою добычу, со знанием дела перебирая камни. Взглянув на портрет, он поджал губы и тихо прошептал: «Да, это и в самом деле могло бы вызвать скандал». Потом поправил упаковку и опустил пакетик в карман.

— Послушайте, Биггс, — сказал Уимзи, вернувшись в комнату. — Как человек многоопытный скажите мне, какого наказания заслуживает шантажист?

— Ах, — вздохнул тот, — вы затронули болевую точку нашего общества, как раз тут закон бессилен. Говоря по-мужски, для такого мерзавца любое наказание недостаточно. Это жестокое преступление, и по своим последствиям оно много хуже, чем убийство. Как адвокат, могу сказать, что я всегда отказываюсь защищать шантажиста или возбуждать дело против несчастного, который расправился со своим мучителем.

— Хм, хм, — пробормотал Уимзи. — А вы что думаете, полковник?

— Такой человек — просто мерзкое животное, — заявил тот с солдатской прямолинейностью. — Стрелять таких надо. Я знал одного человека, фактически мой близкий друг, так его затравили до смерти: он вышиб из себя мозги. Не люблю говорить об этом.

— Я хочу вам кое-что показать, — сказал Уимзи.

Он подобрал колоду, которая все еще валялась, разбросанная, на столе, перетасовал карты.

— Возьмите вот эти карты, полковник, и положите их лицом вниз. Правильно. Снимите колоду на двадцатой карте. Видите снизу семерку бубен? Теперь я буду называть карты. Десятка червей, туз пик, тройка треф, пятерка треф, червовый король, девятка, валет, двойка червей. Так? Видите, все их я могу вытащить, остается червовый туз. Вот он. — Он наклонился вперед и ловко извлек его из нагрудного кармана сэра Импи. — Я научился этому у парня, с которым сидел в одном окопе под Ипром, — пояснил он. — Давайте забудем о сегодняшнем деле. Это то преступление, перед которым закон бессилен.

Ты — бубновый валет, ты — бубновый валет, я с тобою знаком с давних пор! — провозгласил Марк Сембурн, с упреком качая головой. Затем, запустив руку под белую ткань собственного маскарадного одеяния, усеянного огромными квадратами, он добавил: — Сними сей шутовской наряд! Где тут карманы, черт возьми? В карман мой ты по-воровски залез, его лишив и серебра, и злата! Так сколько? — Он выудил, наконец, авторучку и чековую книжку.

— Пять-семнадцать-шесть, — ответил лорд Питер Уимзи. — Верно, партнер? — Он повернулся, шурша огромными сине-лиловыми рукавами, к леди Гермионе Криторп, которая, будучи наряженной в даму треф, производила устрашающее впечатление непреклонной девы, коей на самом деле и являлась.

— Совершенно верно, — сказала старая дама, — и, по-моему, это чрезвычайно дешево.

— Но игра продолжалась совсем недолго, — ответил Уимзи извиняющимся тоном.

— Мы могли бы продолжать, тетушка, — заметила миссис Рейберн, — если бы не ваша алчность. Напрасно вы побили моих четырех пик.

Леди Гермиона фыркнула. Уимзи поспешил вмешаться:

— Очень жаль, что нам пришлось прервать игру, но Деверилл никогда не простит нам, если мы не поспешим на танец «сэр Роджер де Каверли». Он относится к этому необыкновенно серьезно. Который сейчас час? Двадцать минут второго. Этот танец назначен ровно на половину второго. Полагаю, нам пора возвращаться в танцевальный зал.

— И я так думаю, — согласилась миссис Рейберн. Она встала, демонстрируя платье со смелым красно-черным рисунком, как на поле для игры в триктрак. — Как мило с вашей стороны, — продолжала она, пропуская вперед пышные юбки леди Гермионы, — что вы пренебрегли танцем, чтобы устроить для тетушки партию в бридж! Для нее это важнее всего на свете.

— Что вы, что вы! — отвечал Уимзи. — Для меня это тоже удовольствие. Кроме того, мне и так настало время передохнуть: в таком костюме мигом покрываешься испариной.

— Все равно, вы — непревзойденный валет бубей! Леди Деверилл посетила прекрасная идея — устроить игровой маскарад. Иначе опять пришлось бы созерцать давно наскучивших Пьеро и Коломбин.

Они обогнули танцевальный зал с южной стороны и оказались в коридоре, озаряемом подвесным светильником, с четырехцветным плафоном. Замерев у колонн галереи, они уставились на гостей сэра Чарлза Деверилла, отплясывающих фокстрот под чудесный аккомпанемент оркестра, устроившегося на балконе справа.