– Заткнись! Помог бы лучше!

Яша захлопнул входную дверь и полез в холодильник, приговаривая:

– Так, что бы Яше сегодня отведать…

С секундным колебанием Жека выпихнул-таки мою задницу наружу, и я со вздохом облегчения плюхнулась в кустарник. Напарник же, так как был широк в плечах, открыл вторую створку окна и без особых усилий через пару мгновений очутился рядом. Вот гад! А сразу он не мог открыть все окно целиком? Тогда бы ему не пришлось меня выпихивать!

Я решила все же не высказывать данные мысли, вместо этого интенсивно потирала исцарапанные колючими ветками руки.

– Что такое? Поранилась?

– Немного, – надула я губы. Вообще по натуре я не неженка, но в тот миг мне почему-то захотелось побыть слабой. Может, оттого что Женька был сильным?

Логинов взял мои ладони в свои, приблизил к лицу и подул.

– Так лучше?

Мне хотелось ляпнуть: «Намного», – но, вовремя вспомнив то, что мы считаемся врагами, я хмуро ответила:

– Сойдет. – И поднялась на ноги.

– Ты что делаешь? Вдруг в окно увидит? На корточках! Только осторожно, чтобы, не дай бог, соседи не застукали.

На полусогнутых мы направились по узкой тропинке через участок к выходу на дорогу.

– Нет, я еще удивлялась обитателям замка, в который попала! – шипела я недовольно по пути с участка. – Жители деревни куда безнадежнее: одна про духов злых лопочет, другой бомжа из себя корчит…

– Тебе б стихи писать!

– Так и поступаю, когда злюсь!

Мы вышли на главную дорогу. Стоило сделать несколько шагов, как далеко впереди, вынырнув между домами на противоположной половине деревни, замаячила крепкая, плечистая мужская фигура с огромной стопкой различной макулатуры, торчавшей из сумки, что висела через плечо. И ежу было понятно, что это почтальон.

– На ловца и зверь бежит, – обрадовался Женька.

Не сговариваясь, мы ринулись к нему со всех ног и чуть не сшибли беднягу на землю.

– Что за шило в одном месте у вас, молодые люди? – более-менее вежливо поприветствовал нас почтальон, учитывая то, что удержать его на ногах смогло разве что чудо, за что мы и извинились.

Женя сунул ему под нос конверт:

– Вы должны помнить, как передавали его!

– Я?

– Да, вы.

– Я? – вторично переспросил почтальон, отчего я решила, что ноги моей больше не будет в этой деревеньке, иначе недолго заразиться сумасшествием.

– Вы, вы. Или вам запрещено передавать записки? Это наказуемо? Пять лет с конфискацией? Так мы никому не скажем, уверяю вас, мы на вашей стороне! – попытался пошутить Логинов, как вдруг почтальон, совершенно неожиданно для нас, заявил со всей уверенностью:

– Я этого не передавал.

Конечно же, мы ему не поверили.

– Послушайте, это очень важно, и извините, пожалуйста, за дерзость. – Меня удивило то, что Женька, оказывается, может быть предельно тактичным и вежливым, да еще и умеет извиняться. – Мы не хотели вас обидеть, просто это на самом деле важно. Вспомните, будьте так добры.

– Молодые люди, я понимаю, что это важно, иначе бы вы не стали на меня нападать посреди бела дня. Но я этого сегодня не передавал. Я еще в своем уме, склерозом не болею.

– Не сегодня. Вчера. Это было передано вчера.

– Но я первый день работаю! Потому и спросил: я вам нужен или тот, что до меня был.

Я почему-то вздрогнула от слова «был». Сглотнув, спросила:

– А где тот, что до вас работал?

– Какой-то шумахер сбил. Развелось их! Гоняют, ничего не боятся! Права купил – и вперед!

– Насмерть?! – ахнула я. Все, концы в воду. Что же это делается? Неужели какая-то записка дороже жизни человеческой? Пусть теперь кто-нибудь попробует сказать, что я все выдумала и что никакой детектив в этих событиях не прослеживается.

– Зачем насмерть? – вроде как удивился почтальон. – Живой, оклемается. Сейчас на больничном, в гипсе лежит.

– Вы, случайно, не знаете, как с ним связаться?

– Нет! – отрезал почтальон и побежал, видно, так мы его достали.

– Зачем он убежал? – недоумевал Жека. – Он что-то скрывает?

– Думаю, у него просто полно работы, – не согласилась я.

Что ж, происходящее было простым, как совок: кто-то усиленно заметал следы. А может, это всего-навсего случайность? Так или иначе, осталась только одна зацепка, и путь нам был лишь один.

– О чем задумалась? – узрел Женька на моем фейсе выражение крайней озабоченности.

– Нам остается одно: сегодня, как только стемнеет, мы отправимся в замок Варламовых.