Для человека, на которого в одночасье свалились все возможные превратности судьбы, Элли находилась в исключительно хорошем настроении. Увидев то, что осталось от ее дома, она была раздавлена, она чуть-чуть не заплакала. Но потом, будучи прагматичным и несентиментальным человеком, приободрилась при мысли о том, какую сумму можно будет содрать со страховой компании. На эти деньги она сможет перестроить всю квартиру, и у нее будет новая кухня, новые ковры, — новое все.

Что касается ситуации на работе, то, немного успокоившись, Элли и там нашла повод для оптимизма. Она по-прежнему будет писать для «Глоуба», получать жирную зарплату, списывать на компанию большую часть своих расходов; она или заставит эту Хэнкок уйти — Элли называла ее «безнадежная Дон», отказываясь воспринимать молодую претендентку как серьезную угрозу, или сможет так уйти из газеты, что ее компенсация при увольнении достигнет небывалых размеров. Элли, как она сама с удовлетворением говорила, находилась в беспроигрышной позиции.

Пока же она оказалась бездомной и уже собиралась было поселиться в гостинице или снять временное жилье, но потом ее осенило: они с Джуин поедут в Тутинг. Они поживут с Кейт, взбодрят и утешат ее, составят ей компанию. Должно быть, виной тому был начинающийся грипп, но Кейт не выразила большого энтузиазма, услышав эту идею (все, на что ее хватило, было неприветливое «Ладно»).

— Пойду-ка я сварю нам по чашке кофе, — предложила она сейчас, понимая, что еще немного, и ее охватит такая парализующая апатия, что она и пальцем пошевелить не сможет. Однако Кейт довольно быстро пересмотрела свое решение, добавив: — Через минуту. — Вообще-то она надеялась, что Элли вызовется помочь ей. Элли не вызвалась.

Элли в качестве гостя была и хуже и лучше, чем Наоми. Она не скользила тенью по дому, не стекала с дивана днями напролет, зато повсюду валялась ее обувь, тыкая проходящих норовистыми острыми каблуками. И еще Элли очень любила во все вмешиваться. Радио она всегда настраивала на станцию, передающую особенно глупую поп-музыку. Она выставила на кухонных часах точное время, невзирая на протесты Кейт, которая любила, чтобы они шли на пять минут вперед (хотя логики в этом не было). Когда звонил телефон, Элли всегда умудрялась первой схватить трубку, говоря, что звонят, скорее всего, ей, и самое противное — чаще всего так оно и было.

Вот и сейчас, услышав переливы входного звонка, Элли подскочила и решительно направилась к задней двери прежде, чем Кейт успела собраться с мыслями.

— Сиди. Я открою.

«Прошу тебя, не стесняйся, — подумала Кейт в спину подруги. — Чувствуй себя как дома».

Было слышно, как на переднем крыльце прошли краткие переговоры, и несколько мгновений спустя во дворе снова появилась Элли. Она встала в позу герольда, широко разведя руки, и объявила:

— К тебе посетитель.

Это был Алекс, и выглядел он просто ужасно. Так, по крайней мере, показалось его матери — на взгляд Элли с ним все было в порядке. Кейт обеспокоило не то, что он был неаккуратно выбрит (если он вообще сегодня брился), и не в том, что одет он был в свою самую старую рубашку или что волос его давно не касалась расческа. Кейт видела гораздо больший беспорядок внутри Алекса, в его душе. Он сумел выдавить из себя кривую улыбку, адресуя ее Кейт, но это было лишь смешение черт лица, не более того. «Наоми, — подумала Кейт с такой неприязнью, что ее сотрясла дрожь, — это она сводит его с ума своими капризами».

— Зачем ты сменила замок? — спросил Алекс, но не обвиняя, а просто так, мимоходом.

— У меня украли сумку из машины. И ключи.

— О.

Кейт встала и подошла к нему, поднялась на цыпочки, чтобы обнять сына, но он рассеянно отодвинул ее от себя и сообщил:

— Наоми ушла.

— Что значит «ушла»? — хотела разобраться Кейт, охваченная дикой, недостойной надеждой, которую она не сумела скрыть. Алекс увидел это и отвернулся от матери: она была не с ним, значит, она была против него.

— Куда ушла? — спросила Элли, снова усевшаяся к шезлонг. Ей-то, разумеется, хватило ума сделать вид, что она встревожена: она сочувственно скривила брови и прикрыла рот рукой. Под ее ладонью скрывалась торжествующая улыбка.

— В том-то и дело. Я понятия не имею. Понимаешь, мы поссорились. Разошлись во мнениях. Ничего серьезного — то есть я так думал. А она ушла. Оставила прощальную записку. И с тех пор от нее ни слуху ни духу.

— Должна же она быть где-нибудь, — сделала бессмысленное заявление Кейт, отчаянно пытаясь вернуть расположение сына.

— Может, у матери? — размышляла Элли. — В Оксфорде. Или в Кембридже?

— А она не могла вернуться к Алану? — предположила Кейт, чем вызвала у сына еще большую неприязнь к себе.

— Сначала нам надо проверить, не поехала ли она к отцу. Да, Джеффри Маркхем. Его телефон должен быть в справочнике. — Элли выкарабкалась из стонущего шезлонга и взяла руководство на себя, разразившись потоком бодрых и ненужных указаний: — Алекс, в ногах правды нет. Присядь пока, а я схожу позвоню. Лучше, если это сделаю я — скорее всего, Наоми не захочет с тобой говорить. Она любит все драматизировать, мы-то знаем. Аккуратнее, Алекс. В год две с половиной тысячи людей получают травмы в результате неосторожного обращения с садовой мебелью. В основном они защемляют пальцы. Это мне Джеральдин рассказала, она прочитала об этом в журнале. Она всегда такие вещи читает. Кстати, Алекс, в моей квартире был пожар, — может быть, ты уже слышал? — поэтому мы с Джуин решили пока пожить у Кейт. — Последнюю новость Элли сообщила радостно и гордо, как будто этим решением она осчастливила Кейт.