Второй тип заместителей председателя Госплана — это производственники-отраслевики, специалисты в своей области. К таким замам можно отнести, например, Николая Ивановича Рыжкова. Он много лет работал на крупнейшем предприятии страны — заводе «Уралмаш», потом четыре года был первым заместителем министра тяжелого и транспортного машиностроения, а в 1979 году стал первым замом Байбакова. Кстати, переходить в Госплан у него не было никакого желания. Николай Иванович рассказывает об этом так: «Когда Николай Константинович предложил перейти к нему замом, я категорически отказался. Сказал, что не освоился еще на своем, министерском, месте. Всего четыре года прошло, как я приступил к работе. Отрасль крупная, но все-таки отрасль. А здесь — страна, море безбрежное. Нет, не пойду. Ни за что. И вообще, мол, жалею, что „выдернули“ меня с „Уралмаша“. Там все было знакомо, интересно. Но Николай Константинович сказал мне: „Я буду бороться“. Он подключил других руководителей, которые стали со мной „работать“. Вызывали к секретарям ЦК КПСС. Со мной говорили Суслов, Кириленко… Нет, ничего не помогло. Наконец, вызвали на Политбюро. Я хотел даже там, на Политбюро, отказаться… „Не подведи меня, прошу тебя как сына“, — сказал мне в напутствие один из руководителей отдела ЦК, которого я хорошо знал, ценил. Вошел, вижу, председательствует Л. И. Брежнев. Зачитали мою анкету, обсудили, решили: я — в Госплане… „Да, — вдруг говорит мне Брежнев, — попал ты“».

Третий тип заместителей председателя Госплана — крупные государственные и партийные деятели, которые перешли на работу к Байбакову в силу разных обстоятельств. Самый яркий пример — Яков Петрович Рябов. В 1971–1976 годах он возглавлял Свердловский обком КПСС, потом его перевели на работу в Москву, где он стал секретарем ЦК КПСС, курирующим оборонку. Но так вышло, что отношения с членом Политбюро, министром обороны Д. Ф. Устиновым не сложились. Рябов выступал за оптимизацию военных расходов, Устинов доказывал и обосновывал необходимость их увеличения. Мириться с таким секретарем ЦК Дмитрий Федорович конечно же не собирался… То ли это был грамотно спланированный сценарий, то ли Рябов сам подставился. Но дело было так. «В феврале 1979 года я был в Свердловской области как депутат Верховного Совета СССР по 303-му Нижнетагильскому избирательному округу, — рассказывает Яков Петрович. — В городе Нижний Тагил я встречался с избирателями на ведущих заводах города, в культурных, учебных, медицинских и коммунальных учреждениях, на стройках. Пришлось постоянно выступать и отвечать на множество вопросов. К сожалению, было много вопросов по состоянию здоровья Брежнева». Особенно давили на Рябова на встрече с членами бюро Нижнетагильского горкома: «Яков Петрович, ведь вам известно, весь мир говорит о плохом здоровье Брежнева, а вы, секретарь ЦК КПСС, не хотите сказать правду своему многолетнему узкому составу товарищей». И Рябов не сдержался: «Ну, что особенного, если заболел генеральный секретарь. В руководстве страны, на хозяйстве — Политбюро, секретариат ЦК КПСС, здесь полное единство и дружная работа. Неужели мы не сможем прикрыть заболевшего руководителя?» Стоит ли говорить, что через несколько дней Рябову позвонили и сообщили, что его отправляют на кадровое «укрепление» Госплана?

И, наконец, еще один тип заместителей председателя Государственного планового комитета — это представители научного сообщества. Так, нельзя не сказать об академике Николае Николаевиче Иноземцеве, легендарном директоре Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. В Госплане он занимался координацией планов стран — членов СЭВ. Но конечно же его роль этим не ограничивалась. Слишком крупной фигурой был Ник Ник (так его называли близкие). По мнению E. М. Примакова, это был настоящий «диссидент в системе». Нет, на митинги он не ходил, голодовки не устраивал, но, занимая определенное положение (известно, что много лет он был советником Брежнева), старался улучшить существующую систему, избавить ее от нелепых идеологических догм и устаревших постулатов. Вдова академика Маргарита Матвеевна Максимова вспоминала такой случай: «Помнится, придя домой после очередного редактирования (в который раз!) материалов к XXVI партсъезду, усталый и мрачный, он с горечью сказал: „Все, больше не могу, не могу!“ В тот день H. Н. Иноземцеву и его коллегам по рабочей группе вернули проекты доклада генерального секретаря и резолюции съезда примерно следующего содержания: А как этот тезис согласуется с положениями марксизма? (М. А. Суслов); Не отступаем ли мы здесь от социалистических принципов? (А. А. Громыко); Я бы посоветовал ближе к Ленину (К. У. Черненко). Эти пометки-директивы обязательны к исполнению. А до съезда остается два дня. Хорошо отработанный и понятный прием тогдашнего коллективного руководства: взамен предлагаемого варианта доклада съезду (поначалу в нем присутствовали и дух новаторства, и свежие мысли, и нестандартные подходы) получить в итоге привычный, приглаженный, на родном партийном языке и такой понятный народу документ. Реакция Николая Николаевича на этот раз была особенно острой. Когда же я посоветовала: „Да оставь ты эту каторжную работу, вернись в науку!..“ Он решительно возразил: „Да пойми же, за страну обидно!“».

Вот какие непохожие друг на друга люди собирались под крылом Николая Константиновича в Госплане СССР: от Рябова до Иноземцева… Это было сочетание несочетаемого, в результате чего складывался удивительный симбиоз: уникальный сплав науки и производства, управления и планирования. Многие шли на работу в Госплан с определенным скепсисом, а потом восклицали, что это были если не лучшие годы жизни (как-никак труд был адский), то, по крайней мере, очень яркое, интересное, насыщенное время. «Спасибо, Николай Константинович! Вы научили нас работать, думать, понимать и, несмотря ни на что, служить Родине», — говорил Николай Иванович Рыжков… А ведь хотел отказаться даже на Политбюро!

В каждой управленческой структуре непременно имеется ключевое звено. Где-то управления, где-то департаменты… В Госплане СССР таким звеном были отделы. Несмотря на кажущееся скромное название, начальники отделов имели высочайший статус. По номенклатуре тех лет они приравнивались к заместителям союзных министров. Должность, как говорится, обязывала. Назначали только первоклассных специалистов, пользующихся заслуженным уважением и признанием в своей сфере.

Вот, например, самый «близкий» Байбакову отдел нефтяной и газовой промышленности Госплана. В 1976–1985 годах его возглавлял Владимир Юрьевич Филановский. Ярчайшая личность. Опытный, знающий, принципиальный. Большой путь за плечами: начинал в Татарии, в самые тяжелые первые годы освоения Западной Сибири (1965–1969) был главным инженером Главтюменнефтегаза, потом семь лет трудился в Миннефтепроме под началом В. Д. Шашина — возглавлял Главное управление капитального строительства и управление по добыче нефти.

Близкий друг Филановского В. И. Грайфер, в 1972–1985 годах начальник Планово-экономического управления Миннефтепрома, вспоминает: «В 1976 году на пенсию засобирался начальник отдела нефтяной и газовой промышленности Госплана СССР Павел Петрович Галонский. Тогда Николай Константинович обратился к Шашину с просьбой делегировать на эту должность кого-нибудь из специалистов министерства. Ему требовался человек, хорошо представляющий ситуацию в отрасли и способный вести реальное планирование. Первоначально выдвигались две кандидатуры — моя и Филановского. Но в конечном итоге Валентин Дмитриевич остановил свой выбор на Владимире. Думаю, что это было очень правильное решение. У нас образовалась хорошая „связка“. Конечно, как начальник отдела нефтяной и газовой промышленности Госплана СССР Филановский реализовывал стратегию народнохозяйственного плана, разрабатываемую этим ведомством. Но в то же время он хорошо понимал и наши аргументы».

Под стать начальнику отдела Филановскому был и начальник подотдела нефтяной промышленности Василий Петрович Патер. Выпускник Львовского политехнического института, он также начинал в Татарии, потом трудился главным геологом НПУ «Томскнефть», а в 1966–1977 годах возглавлял отдел по разработке нефтяных и газовых месторождений Главтюменнефтегаза. В Госплане СССР он работал с 1977 года — сначала главным специалистом, а потом начальником подотдела. Признаться, редко встретишь настолько порядочного, честного и неравнодушного к своей профессии человека. Мне доводилось видеть Василия Петровича в разных ситуациях. Перед уходом на пенсию он многие годы проработал в Российской инновационной топливно-энергетической компании (РИТЭК). Да как работал! Увлеченно, с азартом, всей душой болея за будущее отечественной нефтяной промышленности… А о том, что Госплан возглавлял нефтяник Байбаков, Василий Петрович говорит так: «У меня к этому двойственное отношение. С одной стороны, все хорошо — пойдешь, поплачешься, Николай Константинович все понимает, что и как. Но с другой стороны, часто решения принимались не совсем те. К сожалению, далеко не всё зависело от Байбакова. Это была большая политика».