Неудачи, аварийные ситуации, невыполнение плановых заданий — все списывалось на вредительство. А тут как раз на промысле Байбакова ЧП. Из-за негодности подъемного оборудования в скважину упали насосно-компрессорные трубы. Друзья под большим секретом предупредили: «Николай, ты под подозрением». «Неужели кто-то мог подумать, что это произошло по злому умыслу? — удивлялся молодой инженер. — Выходит, что мог. Не зря слушок такой пополз среди людей. Начальство подозрительно косится… А если вдруг еще раз произойдет что-то на производстве? Лучше исчезнуть из поля зрения, уехать куда-нибудь, пусть забудут о тебе, и тучи сами собой рассеются». Удивительное чутье — еще не раз оно спасет жизнь нашему герою.

Не дожидаясь развязки, он отправляется служить в Красную армию. Место назначения — Дальний Восток, Особый 184-й артиллерийский полк.

Согласно официальной военной доктрине, артиллерия — один из важнейших родов войск. Нарком обороны, Маршал Советского Союза Климент Ворошилов подчеркивает: «Наряду с развитием новых боевых средств подавления, таких как танки и авиация, артиллерии всегда уделялось и уделяется большое внимание. Личный состав нашей артиллерии вполне подготовлен и хорошо знает свое дело. Быть хорошим артиллеристом означает быть всесторонне образованным человеком. Пожалуй, ни один род оружия не требует от командира и бойца такой дисциплины ума, воли и знаний, как артиллерия».

Но не только эти качества нужны артиллеристу. «В те годы артиллерия базировалась на конной тяге, — вспоминал Николай Константинович. — Как заправские конюхи, мы ухаживали за лошадьми, старательно чистили их скребницами, засыпали в кормушки сено и овес, купали в местной речонке. На каждую пушку приходилось шесть лошадей. Лошади были терпеливые и доверчивые, и мы привязались к ним всем сердцем…» Уже на втором году службы, когда Николай Байбаков получил офицерское звание, за ним закрепили строевого коня по кличке Каштанка. «Конь был высокий и стройный, — рассказывал Байбаков, — и я, выучившись верховой езде, любил погарцевать на нем и, что греха таить, покрасоваться, ибо и конь мой, как я заметил, любил показать себя, как говорится, и видом, и ходом…»

Воинские учения, ночные дозоры, походы через тайгу в 30—40-градусные морозы… Обстановка на границе тревожная. Как говорится, служба в условиях «если завтра война». «Нелегко пришлось, — вспоминал Байбаков. — Но службу в армии я и поныне вспоминаю как один из лучших периодов моей жизни. Армия помогла мне физически закалиться, выработать выдержку и выносливость, которые потом очень пригодились».

Быстро пролетело время. Отслужив, как положено, два года, Байбаков вернулся в Баку.

1937 год… Молох репрессий освобождал места в высших эшелонах управления. Вчерашние лейтенанты получали полки и дивизии, а молодые специалисты — комбинаты и главки.

«В короткий срок все руководители, управляющие, начальники, главные инженеры, главные геологи треста были арестованы и исчезли, — вспоминал главный геолог „Азнефти“ А. Г. Алексин. — Причем, впоследствии, одни посмертно реабилитированы, другие, значительно меньшая часть (может быть единицы), отсидев в лагерях десять и более лет, были освобождены». Кем заменяли выбывших? «Времени для выбора практически не было, — рассказывает Александр Георгиевич. — Назначали людей, на которых нельзя было найти что-то предосудительное».

26-летний Байбаков начал стремительно двигаться по служебной лестнице. Инженер — заведующий промыслом — главный инженер треста «Лениннефть». Все назначения — в пределах одного года.

Его начальник — тоже из молодых. Трест «Лениннефть» возглавлял 29-летний Михаил Андрианович Евсеенко. В 1936 году он окончил Азербайджанский индустриальный институт, пришел на промысел рядовым инженером, а всего через год получил повышение, да не какое-нибудь — руководство крупнейшим трестом! Конечно, опыта маловато. Зато хорошие анкетные данные — из семьи рабочего-железнодорожника, член партии, активный участник общественной жизни.

«Толковый, энергичный молодой человек, хорошо ориентирующийся в новой обстановке, — так характеризовали Евсеенко его подчиненные. — Будучи управляющим трестом и выезжая на промыслы, где знакомился с состоянием дел, принимал самые решительные меры. Никаких объяснений по невыполнению плана добычи не принимал. Требовал выполнения. В случае невыполнения заведующего переводил в старшие инженеры, назначал нового. Новый предпринимал нечеловеческие усилия для выполнения плана Работали сутками, не уходя с промысла. План выполнялся».

Железное правило тех лет: хорошо себя зарекомендовал — переходи на следующий уровень! Поруководив трестом полгода, Евсеенко возглавил Бакинский Совет депутатов трудящихся, а в 1938 году его перевели в Москву. Специалисту с более чем скромным стажем работы в отрасли поручили возглавить Главное управление нефтедобычи Наркомтяжпрома СССР! Вот это карьера! — удивится читатель. Но для того времени ничего особенного… Кадров не хватало не только на местах, но и в центре.

А после повышения Евсеенко трест «Лениннефть» возглавил Николай Байбаков. «Его работа в „Лениннефти“ характеризовалась не только организаторской, но в большей степени творческой деятельностью. Внешне он выглядел солидно с красивыми и правильными чертами лица, выпуклым и широким лбом, говорящим о большом уме», — вспоминал А. Г. Алексин. Байбаков не давил, не требовал, а старался разобраться, понять, найти решения…