В «Истории Сибири» второй период чернодольского восстания уместился в нескольких строчках:

«Против восставших был послан вооруженный пулеметами и артиллерией карательный отряд атамана Анненкова. Плохо вооруженные, недостаточно организованные крестьяне потерпели поражение. 10 сентября анненковцы взяли Славгород. Началась дикая расправа с населением повстанческого района. С. Черный дол было сожжено».

Здесь же «История Сибири» неожиданно делает еще один комплимент Анненкову и его войску, наделяя их прямо сверхъестественными способностями:

«В конце сентября восстали крестьяне с. Шемонаиха Змеиногорского уезда Алтайской губернии. Оно тоже было подавлено анненковскими карателями» {59} .

Смею утверждать, что обвинения Анненкова в подавлении Шемонаихинского восстания несправедливы. Дело в том, что из Славгорода до Шемонаихи можно было добраться только по железной дороге через Семипалатинск, и Анненков прибыл со своим отрядом в этот город только 2–3 октября и подавлять это восстание ну никак не мог!

Перехожу к вариациям на ту же тему в исполнении Л. М. Заики и В. А. Бобренева. Они пишут:

«Как только весть о восстании дошла до Омска, Временное правительство отдало распоряжение военному министру Иванову-Ринову немедленно очистить от „большевистских банд“ Славгород и уезд. Ликвидация восстания была поручена „самому боевому и дисциплинированному полковнику Анненкову“.

Предчувствуя расправу, горожане стали убегать в степь. Но делегаты съезда, будучи уверенными, что с народными избранниками никто расправляться не будет, собрались в Народном доме, дабы быть в курсе надвигающихся событий и чтобы в случае необходимости принять меры для защиты революционной власти. Они избрали оперативный военно-революционный штаб, который и приступил к организации обороны города от белых. Однако должных мероприятий осуществить не успели, наступление Анненкова застало их врасплох. Город был занят без боя. Надежды делегатов на неприкосновенность не оправдались. Их арестовали, а затем Анненков приказал всех изрубить на площади против Народного Дома, что и было сделано. В последующие дни анненковцы расстреливали и рубили всех подозрительных.

Деревню Черный Дол, где находился большевистский руководящий штаб, сожгли дотла. Крестьян же, их жен и даже детей расстреливали, били и вешали на столбах. Молодых девушек из города и ближайших деревень приводили к стоящему на станции Славгород поезду Анненкова, насиловали, затем вытаскивали из вагонов и тут же расстреливали. При этом на каждом вагоне красовался лозунг: „С нами Бог“…

Ликвидировав Советскую власть, Анненков приступил к организации „нового порядка“: упразднил все волостные, земские и сельские комитеты, взамен которых стал насаждать институты старшин и старост. Все крестьяне под угрозой расстрела каждого пятого должны были вносить контрибуцию. Тем самым ему удалось собрать немало ценностей и денег. После произведенных расправ Анненков послал в Омск донесение о выполнении порученного ему дела. В нем он не преминул упомянуть, что Славгородский уезд не только признал власть Омского правительства, но и дал несколько тысяч добровольцев. Одновременно он ходатайствовал об оформлении добровольческой дивизии и присвоении ей его имени.

Получив столь благоприятные известия, военный министр Ива-нов-Ринов удовлетворил все ходатайства Анненкова» {60} .

Приведу выдержку из книги Государственного обвинителя на анненковском процессе П. И. Павловского. Он пишет: «Когда отряд Анненкова прибыл на станцию Татарскую осенью 1918 г., сам Анненков был вызван по прямому проводу военным министром Ивановым-Риновым и получил распоряжение отправиться в Славгородский уезд для взятия захваченного повстанцами города Славгорода с целью: 1) провести мобилизацию 1897/1899 г., 2) примерно наказать местное население за попытки противодействовать мобилизации и 3) собрать оружие, которого, по имеющимся в Омске сведениям, было в Славгородском уезде до 5–6 тысяч (винтовок).

Получивши распоряжение, отряд атамана Анненкова в составе двух рот стрелковых полков, двух сотен сибирского и оренбургского казачьих полков, гусарского эскадрона и батареи погрузился и двинулся в район Славгорода, где в этот момент оперировали 2-й офицерский егерский полк, 3-й офицерский полк и пулеметная команда.

В ночь с 10 на 11 сентября Анненков прибыл со своим отрядом; в 7 часов утра началось наступление на деревню Черный Дол, находящуюся от Славгорода в нескольких верстах. К 11 часам деревня Черный Дол была взята, а к 2 часам дня был взят и сам Славгород» {61} .

Свидетельство высокопоставленного чиновника, из первых рук получившего сведения о восстании, очень важны для нас, так как он, во-первых, зафиксировал и подтвердил данные В. Г. Мирзоева о незначительности сил Анненкова и, во-вторых, — указал точное время прибытия Анненкова в Славгород — 11 сентября. Правда, он, как и все остальные, утверждает, что и Черный Дол, и Славгород брал Анненков, хотя у него была возможность сказать правду. Он просто должен был в своей работе правдиво осветить ход восстания и дать его исследователям новые и достоверные факты, с тем чтобы исключить в будущем всякие домыслы об этом событии. Но он этого не сделал!

Обратимся, наконец, к рассказу еще одного очевидца славгородских событий — к Т. Чуеву {62} . Его рассказ о втором периоде восстания очень интересен и опровергает многое из того, о чем писали все авторы, работы которых мы только что цитировали.

Оказывается, никакого съезда в Славгороде не было. Да, была назначена дата съезда — 12 сентября, да, съехались делегаты, но съезд к работе не приступал, ибо «нагрянули анненковцы». Поэтому все рассказы о том, что на съезде был заслушан доклад представителей крестьянского штаба, — вымысел. «В действительности, — говорит Т. Чуев, — съезд не успели даже открыть». Критикуя П. Парфенова за неточность и искажение фактов, Т. Чуев говорит, что тот изображает дело так, будто славгородские повстанцы были сторонниками сибирского эсеровского правительства. Он рассказывает даже о попытке повстанцев войти в контакт с Сибирской областной Думой и Сибирским правительством. Все эти утверждения не соответствуют действительности. Не соответствуют действительности и утверждение, что начала выходить «Крестьянская газета», орган Временного крестьянского штаба. Никакой газеты повстанцы не издавали.