Пришел черед публиковать прозу поэта. В середине девяностых годов, в преддверии пятидесятой годовщины Победы, я предложил нескольким изданиям отрывки из главной книги Бориса Слуцкого — «Записок о войне». Они были опубликованы в майских номерах «Вопросов литературы», «Огонька» (дважды), «Московских новостей». Журнал «Нева» опубликовал одну из глав книги («Евреи»), Не обошлось без курьеза. В «Русскую мысль», уже доступную в те годы нашему читателю, я принес главу «Эмигранты». Более точного адресата трудно было придумать — газета многим была обязана эмигрантам первой волны, жизни которых и была посвящена глава в книге Слуцкого. Редакция (вернее, молодой человек, назвавшийся редактором) отвергла материал, не читая. Суть отказа: «Мы создавались как газета антисоветская, такой мы и остаемся, а Слуцкий поэт очень советский. Хороший автор, но не наш».

В пору разгула макашевского антисемитизма я задал себе вопрос: как реагировал бы Борис Слуцкий на этот мрачный рецидив времен «дела врачей»? Так родилась идея издать книгу, которую я назвал строкой из известного стихотворения Слуцкого «Теперь Освенцим часто снится мне…». Некоторые из наших общих с Борисом друзей сомневались в правомерности такой узконаправленной книги; не повредит ли она устойчивой репутации Слуцкого как поэта-интернационалиста? Послал рукопись на отзыв. Полученные ответы укрепили меня в намерении издать книгу. При поддержке Вл. Вл. Познера и Я. А. Бермана книга была издана в 1999 году (Борис Слуцкий. Теперь Освенцим часто снится мне. СПб. Журнал «Нева», 1999). Подошла очередь издать полностью «Записки о войне». Рукопись пролежала в столе друзей, в том числе и в моем столе, более 55 лет (П. Г.).

Попытку публикации «Записок…» в журнале «Знамя» предпринял после кончины Слуцкого еще Юрий Болдырев, но редакция в публикации отказала. Напечатать «Записки» согласился Ст. Куняев в своем журнале, однако наследники Бориса Слуцкого не разрешили публикацию в «Современнике» из-за сомнительной репутации журнала и опасений вмешательства цензуры. В девяностые годы цензурные рогатки уже не были препятствием; не требовалась и редакторская правка — это была законченная проза. Нужен был издатель, готовый взять на себя финансовый риск издания. Я сел к телефону, открыл «желтые страницы» на слове «издательства» и начал предлагать «Записки…». Четыре издательства (подряд) готовы были взяться за дело — при условии финансового обеспечения. Пятым оказалось издательство «Логос». Директор «Логоса» Вера Николаевна Стоминок, как только я произнес имя автора и название книги, сказала: «Мы сочтем за честь издать такого автора». И работа началась (П. Г.). К началу мая, ко Дню Победы, книга вышла в свет: Борис Слуцкий. Записки о войне. СПб.: Логос, 2000.

В 2005 году, к следующему юбилею Победы, издательство «Вагриус» (редактор В. П. Кочетов) выпустило книгу прозы Слуцкого в серии «Мой 20-й век». Книга называлась «О других и о себе». Кроме «Записок о войне» в нее вошли полностью огоньковская книжечка и биографическая проза из архива поэта.

В последние годы вышло два сборника стихов Слуцкого, собранных и изданных близкими Слуцкому людьми: поэтом Олегом Хлебниковым, учеником Слуцкого, и литературоведом Лазарем Лазаревым, одним из наиболее глубоких исследователей творчества поэта.

Олег Хлебников, собравший под обложкой книги (Борис Слуцкий. Странная свобода. М.: Русская книга, 2001) около трехсот лучших стихотворений Бориса Слуцкого, в предисловии писал: «…при чтении стихов Слуцкого надо помнить, что помимо пушкинской гармонии в нашей поэзии существует гармония Державина и Маяковского, вот на подобную гармонию и следует настроить свое ухо…» [371]

Л. Лазарев подготовленный сборник стихов назвал «Без поправок…» (М.: Время, 2006). В предисловии к книге Л. Лазарев отмечает важнейшую особенность поэзии Слуцкого: «Слуцкий обладал редкой способностью открывать поэзию в вещах на первый взгляд сугубо прозаических… Искусство трансформации “непоэтической” прозы в поэзию было для него так важно, что он посвятил этому сюжету стихотворение:

Читательский спрос на стихи Слуцкого не убывает, на прилавках книжных магазинов его сборники не залеживаются. Потребность по-своему представить читателю поэзию Слуцкого испытывают и поэты-единомышленники.

Покойный Владимир Корнилов, близкий друг Слуцкого, мечтал об издании стихотворного сборника Слуцкого, успел собрать его, даже написал предисловие «От составителя». Была верстка с сохранившейся правкой корректора. В предисловии есть такие строчки: «Однажды он сказал с грустной усмешкой: “Считается, что я поэт — так себе. А ведь я поэт — ничего себе”. Он сам себя недооценивал… Самое прекрасное его стихотворение “Покуда над стихами плачут…” — на мой взгляд, одно из лучших в русской поэзии. Сборник я разбил на разделы, назвав каждый строкой ключевого стиха. Мне хотелось, чтобы читатель яснее представил себе, что исповедовал поэт в начале пути и к чему пришел…» Сборник, составленный Корниловым, так и не вышел: этому помешала конъюнктура рынка и ранний уход из жизни самого Корнилова.

Та же конъюнктура помешала осуществить замысел младшего друга Слуцкого, тоже большого поэта Дмитрия Сухарева. На одном из вечеров памяти Бориса Слуцкого Сухарев, отмечая жалость и сочувствие как главные черты поэзии Слуцкого, высказал мечту издать книгу стихов Слуцкого, главы которой он озаглавил бы «Плачи…» — Плачи по друзьям и Плачи по врагам, Плачи по женщине и Плачи по солдату, Плачи по Ивану и Плачи по Абраму…

Может быть, настанет время для издания и такого сборника стихов. И других сборников, которые найдут своего читателя. Приведем только два из многочисленных писем, полученных Борисом Слуцким.