– Можно, конечно, превратить нашу сегодняшнюю беседу в бессмысленную перепалку, – пожал плечами профессор, – только от этого ничего не изменится. Стоило немалых трудов собрать вас здесь, предварительно выделив из тысяч претендентов. Учитывая наши ограниченные возможности, это адский труд.

– А меня учили еще в школе, что вечный двигатель и машину времени изобрести невозможно, – язвительно подал голос Денис. – Так что не лучше ли сказать правду, не напуская тумана и таинственности?

– Правда состоит в том, – голос Поланского стал жестким, – что вас пришлось буквально выдернуть из действительности за мгновение до вашей физической гибели. Можно было бы найти и других претендентов на эти роли, но нам были нужны люди, обладающие экстрасенсорными способностями, достаточно молодые и крепкие. Такие, как вы. Способные выполнить поставленную перед ними задачу.

– Ограбить банк, – брякнул Денис.

– Вроде того, – неожиданно признался Поланский, и Денис уловил насмешливые искорки в его глазах. – Найти и завладеть одной вещью, имеющей для нас большую ценность.

Денис расслабленно откинулся на спинку кресла, тупо переваривая услышанное. Все-таки – спецслужбы. Насчет выбора претендентов из разных эпох врет, конечно, подлец. А в остальном все сходится. Читал он о таких ситуациях в детективных романах, но всегда считал подобное чтиво чушью. А оказалось, все правда. Влип! Но почему молчат остальные? Пререкается с профессором только он один, а другие как воды в рот набрали.

– Вы намерены сделать из нас преступников? – неожиданно подал голос «танцор», и Денис быстро развернулся к нему всем телом. – Такие предложения джентльменам не делают.

– Но джентльменам и не вбивают в сердце осиновый кол, – загадочно парировал профессор.

– О, я знаю, кто ты! – негритянка вскочила с кресла.

Не успел Денис удивиться произошедшим с ней изменениям – спина девушки выгнулась дугой, словно у рассерженной кошки, пальцы скрючились наподобие когтей – как та оказалась за спинкой кресла, желая установить между собой и «танцором» преграду.

– Ты тот, кто пьет живую кровь. Ты – малаху!
– крикнула она.

– Спокойнее! – успел крикнуть Поланский.

Но в этот момент баночка с кока-колой на столе профессора сама собой поехала по гладкой поверхности и упала набок, потом подпрыгнула, как будто по ней наподдали палкой, и с тупым стуком врезалась в стену, оставив на ней бурые пузырящиеся подтеки.

Денис увидел, что «вождь краснокожих» также поднялся с кресла и пристально уставился на профессора. Тот вдруг захрипел и схватился за узел галстука. Его немая борьба с собственным галстуком, словно тот был не обычной тряпкой, а живой змеей, выглядела страшно.

Тонко и протяжно закричала остававшаяся сидеть «русалка». Она прикрыла ладошками глаза, как будто свет в комнате был чересчур ярким, а сам Денис вдруг отчетливо почувствовал, как в доме все пришло в движение. За стеной заработали какие-то механизмы, на первом этаже поднялась суетливая беготня. По лестнице уже грохотали шаги «санитаров».

Денис подумал, что они вот-вот ворвутся в комнату и начнется расправа. Он поискал глазами хоть какой-нибудь предмет, годящийся для обороны, и не нашел ничего. Профессор между тем свалился на пол и корчился теперь возле журнального столика.

«Ведьма» тенью метнулась к окну, и тут же включилась силовая зашита. Раздался треск, затем последовала вспышка, резко запахло озоном, и одновременно с этим послышалось шипение накачиваемого в комнату под большим давлением газа.

Последнее, что успел Денис запомнить, были печальные, но по-прежнему остающиеся спокойными глаза «каратиста». Он один никак не отреагировал на внезапный бунт. Потом тело Чеглокова обмякло, и он безвольно откинулся на спинку кресла, словно собрался вздремнуть.

Еще одна неделя одиночного заключения в странном доме прошла для Гаррета в полуяви-полудреме. После внезапного переполоха на общем сборе обитателей особняка визиты к доктору прекратились, зато накачка информацией стала такой интенсивной, что временами Сеймура мутило, как от передозировки лекарств.

Впрочем, и в лекарствах недостатка не было.

Если бы Гаррет был по-настоящему верующим человеком, то он мог бы предположить, что так, совсем не как у Милтона или Данте, выглядит ад. Чистый, ухоженный и ужасный. В первые дни приходили мысли о перевоплощении тела и души после смерти. Отзвуки учения индуизма доходили до Лондона в основном в искаженном виде, серьезных работ по этому поводу Сеймур не читал, но его изо всех сил старались убедить в обратном – никакое это не перевоплощение. Просто Гаррета выковыряли, как жука из-под коры, из его настоящего времени и перенесли в будущее. Перенесли с определенной целью, и теперь ему предлагается роль, которую он должен сыграть, словно нищий комедиант, на потеху своим хозяевам.