– Догонят – убьют, – тихо сказал Денис.

– Нет, – отрицательно покачал головой Бакаль. – Разве ты не чувствуешь, они боятся.

– Еще бы!
– победно улыбнулась Шаки. – Они думали, что нас можно держать взаперти, как зверьков. Но они ошиблись. Далеко идти до моря? – обратилась она к Денису.

До пляжа шли долго, не торопясь. Обернувшись, Шаки видела, что «санитары» через какое-то время догнали их, но близко не подошли и держались сзади на приличном расстоянии. Шаки усмехнулась, представив, как бы они испугались, если б ей удалось выгнать на дорогу какого-нибудь крупного зверя. Но лес был словно ненастоящий. Мелкие птички, мыши, белки. В овраге прошуршала в траве юркая ящерица. Ладно, придется пока обойтись без демонстраций.

Бакаль поднял с земли сосновую шишку, долго вертел ее в руках, потом со вздохом отбросил.

– У нас сосны растут только в горах, – признался он. – А здесь не растут кактусы.

– Зато вода настоящая, – напомнил Денис. Они подошли к железнодорожной линии, за которой было уже видно море. – Повернем обратно?

– Ты же искупаться хотел, – напомнила Шаки. Навстречу стали попадаться люди. Все они с любопытством смотрели на неспешно прогуливающуюся троицу, и Шаки опять дернула молнию комбинезона. Почти все шедшие навстречу и обгоняющие их мужчины и женщины были легко одеты, многие в купальных костюмах или шортах. Шаки и ее спутники, затянутые в синие хлопчатобумажные комбинезоны, казались рядом с пляжной публикой пришельцами из другого мира.

– Может, все-таки лучше вернемся, – сказал Денис, остановившись у кромки песка. – У меня с собой плавок нет. Да и вы, – он оглядел своих спутников, – как я понимаю, без купальных костюмов.

– Еще чего! – упрямо вздернула голову Шаки. Ей стала смешна осторожность Дениса. – Обойдемся и без этих тряпочек. – Она посмотрела на загорающую на песке девушку, чей купальник выглядел чисто символическим.

– Э-э! – Денис даже попридержал Шаки за руку, когда та решительно потянула вниз молнию комбинезона. – Тогда не здесь. Пойдемте на нудистский пляж.

– Ну, как знаешь, – раздраженно фыркнула Шаки. – Напридумывали себе условностей.

Они прошли еще метров триста, утопая по щиколотку в горячем песке. Солнце блестело в спокойной воде, как разлитая ртуть, вдали, у самого горизонта, маячили паруса яхт. Треск водных мотоциклов заставлял громче кричать охотящихся чаек.

Шаки с любопытством вертела головой по сторонам, но и ее саму разглядывали с не меньшим интересом.

Нудистский пляж вплотную примыкал к общественному, их не разделяла никакая граница, и Шаки еще раз недоуменно пожала плечами, когда Денис сказал, что вот здесь они наконец могут раздеться.

Шаки с облегчением стянула с себя комбинезон, насмешливо посмотрела на своих замешкавшихся спутников и, не торопясь, пошла к воде.

Она шла, гордо вскинув голову, не глядя ни на кого, зато весь пляж, казалось, замер на мгновение и устремил свое внимание на ее грациозную фигуру. Денис тихо присвистнул, когда Шаки неторопливо поднесла руки к голове, словно поправляя несуществующую прическу.

Перед тем как войти в воду, Шаки обернулась, увидела усевшихся на краю пляжа «санитаров», так и не снявших с себя даже рубашек, и задорно рассмеялась, заметив с каким неодобрением смотрит на них голая, явно семейная пара.

В доме было тихо, и сколько Анита ни прислушивалась, лишь иногда раздавались неспешные шаги по коридору или по лестнице. Тишина была настороженной, больничной. Или тюремной.

Прибирали в комнате, очевидно, во время ее отсутствия, когда за Анитой приходили мужчины и отводили к профессору Поланскому для беседы. Впрочем, и прибирать-то особенно в комнате было нечего. Стол, стул, кровать. Компьютер – странная машина, которой Аниту обучили пользоваться во сне. Зачем ей эта штука, непонятно...

Теперь, когда наконец стало ясно, что в действительности случилось, Анита начала осознавать и произошедшие с ней перемены. Она прислушивалась к самой себе так же, как к тишине в доме. В прошлой, как теперь кажется, безвозвратно утерянной жизни она не умела читать, говорила только на мягком южном диалекте, а теперь вдруг мир внутри нее словно взорвался, наполнив все вокруг другим смыслом и пониманием.

Забавно было бы увидеть, как повел бы себя отец Николас, очутившись здесь, подумала она. Наверное, проклял бы всех, обвинил в сговоре с дьяволом весь мир. Но теперь грязные города, страх перед кострами, недоверие к науке– все в прошлом. Аните пытались внушить, и успешно, что ей нечего бояться. Если страх и остался, то это только страх перед собой.

В остальном она доверилась людям, сумевшим спасти ее, безоглядно.

Поланский, такой ухоженный и чистенький, такой обходительный и ласковый, казался Аните существом высшего порядка, спустившимся на землю только для того, чтобы сберечь ее душу, протянуть руку помощи.

Когда ее первый раз привели в кабинет к профессору, все в Аните затрепетало, словно пробуждение от жуткого сна было всего лишь кратковременной отсрочкой от пытки. Но доктор сумел сразу успокоить ее одним движением своих холеных рук, одним взглядом. Он рассказал без утайки и про ее прошлую жизнь, и о том, что ее ожидает в будущем, в котором нет места насилию.