– Ты бы лучше отдохнул, – сказала она. – Неизвестно, что ждет нас в Рио.

– Надеюсь, ничего плохого.

– Мы убежали, – Шаки зевнула, пристраивая под голову полушку. – Как тут говорят, оторвались от хвоста.

– Мне бы твою уверенность, – пробормотал Денис.

Ровное гудение турбин и успокаивающее покачивание подействовали на Шаки гипнотически. Она уснула, когда самолет, закладывая широкий вираж, еще разворачивался над Атлантикой, ложась на нужный курс. Уснула крепко, как в детстве, не отдавая себе отчета, что нужно отдохнуть, а просто погружаясь в небытие, как в одно из своих естественных состояний. Детство ей и приснилось.

Она шла по вельду, и сухая, давно томящаяся по дождю трава щекотала ее голые ноги. Ультрамариновое, каким оно бывает только на туристических открытках, небо провисало над степью, становясь чуть бледнее на горизонте у самой земли. Над вельдом парили грифы – высоко-высоко – напоминая снизу закрученные движением ложки чаинки на дне купоросно-синего стакана.

Куда она шла, Шаки не знала. Но ей было легко и спокойно, как и бывает в детстве.

Она обернулась, чтобы посмотреть на крыши домов, но деревня давно пропала из вида. Шаки это не беспокоило. Она привыкла бродить по вельду одна, иногда забираясь очень далеко. Вот и сейчас она поняла, что идет к старому сухому баобабу, окруженному со всех сторон конусами термитников. Если на дерево залезть, то можно увидеть реку и пойму, истоптанную бегемотами, а еще дальше – дорогу, проложенную белыми пришельцами. По словам бабушки, дорога ведет к морю.

На минуту Шаки остановилась, прислушиваясь к вельду, но опасности не почувствовала. В ложбинке справа, недалеко от тропы, отдыхала стая гиен. Шаки насмешливо свистнула, давая знать, что это идет она, а не кто-нибудь другой, и услышала в ответ беззлобное ворчание старой самки, которая давно возглавляла стаю, и беззаботное повизгивание подрастающих щенков.

Где-то чуть подальше спал прайд львов. Но у львов ночью была удачная охота, и сейчас они лежали вповалку, иногда чуть вздрагивая, когда им особенно досаждали мухи.

Бабушка давно научила Шаки не бояться вельда. «Со всеми можно договориться, – не уставала повторять она. – Только не надо кричать, вельд не любит шума».

У самых ног прошуршала крупная ящерица. Наклоняясь, чтобы ее разглядеть, Шаки перекинула за спину шнурок с клыком кабана. Клык закручивался наподобие спирали и мог поцарапать грудь, если неосторожно и быстро наклониться. Этот амулет бабушка дала Шаки только вчера. «Ты скоро будешь взрослая, – сказала она. – Чем старше человек, тем больше у него врагов. Пусть люди, глядя на этот амулет, знают, что у тебя есть защита».

Защита! Шаки самодовольно усмехнулась. Она не нуждается ни в какой защите. Она умеет разговаривать с животными, она знает заклинания, которые начала произносить раньше, чем поняла их смысл, бабушка научила ее многому. Пусть лучше боятся ее, Шаки, а она не боится никого.

Шаки поднялась с корточек, опять перекинула амулет на грудь и расправила на начавших округляться бедрах маленький передничек – единственную одежду, которая была на ней. Шагов через пятьсот должно показаться и сухое дерево.

Неожиданно впереди и чуть сбоку, словно кто-то двигался наперерез, зашевелилась трава, и Шаки в недоумении остановилась. Раньше она не чувствовала ничего, а между тем стая то ли собак, то еще каких-то животных пробиралась по вельду, придерживаясь примерно того же направления, что и она. Это было странно. Обычно в это время вельд всегда отдыхает. Даже неутомимо жующие антилопы стараются забиться в тень какого-нибудь одинокого дерева или термитника.

Досадливо поморщившись, Шаки напрягла слух и вдруг поняла, кто движется – стая бабуинов.

Это было довольно неожиданно. Шаки знала, что бабуины неохотно покидают скалистые холмы на востоке. Там им легче укрываться от леопардов, да и деревьев вокруг холмов больше, чем в открытом со всех сторон вельде.

Шаки приподнялась на цыпочки, стараясь разглядеть стаю, потом пошла быстрее. Уступать дорогу обезьянам она не собиралась.

Бабуинов она увидела тогда, когда почти вплотную подошла к баобабу. Стая широко разбрелась по вельду и, шурша травой, цепочкой двигалась к реке в поисках то ли корма, то ли нового места обитания.

– Эй! – осторожно крикнула Шаки, хорошо зная непредсказуемый обезьяний характер. – Я не хочу зла ни вам, ни вашим детенышам!

Идущий в середине стаи вожак с пышной серебристой гривой, которой мог бы позавидовать и лев, угрожающе разинул пасть, демонстрируя великолепные белые клыки, но все же остановился. Замерли на месте и остальные обезьяны.

Шаки облегченно вздохнула – связываться со стаей бабуинов, когда они настороже и их нельзя застать врасплох, опасались даже леопарды – и вновь пошла к дереву нарочито спокойно и медленно. Сейчас она заберется на нижнюю ветку, а бабуины продолжат свой путь. Но в это же мгновение раздался пронзительный, полный ярости вопль. На открытое пространство впереди обезьян выскочило странное существо, и Шаки в ужасе отшатнулась.