Он или позабыл, или не позаботился припомнить, что все эти земли были подвластны эрцгерцогу Луитпольду. Конечно, он знал, что Луитпольд его ненавидит, но не знал, что тот считает его виновным в убийстве Монферрата. Не подозревая, чтобы могли возникнуть какие-либо затруднения, он отправил послов просить у правителя Гаэары пропуска для неких купцов-богомольцев. То был австрийский рыцарь Гюнтер.

— А кто такие ваши богомольцы? — спросил он. Ему сказали, что это — мастер Гюг, купец из Алоста фландрского, и его слуги.

— Что это за купец? — был следующий вопрос.

— Господин наш! — сказали видевшие его. — Это — красивый мужчина, высокий, как дерево, стройный и могучий; глаза у него острые, синие, а борода рыжеватая, как не бывает у фламандцев.

— Посмотрим, что это за купец. — сказал Гюнтер и вошел в гостиницу, где находился король Ричард.

Ричард сидел у огня и грелся. К несчастию для мнимого купца, он не встал почтительно, когда вошел правитель Газары весь в дорогих мехах и с важной осанкой.

— Ты — купец Гюг из Алоста? — спросил Гюнтер, оглядывая его свысока.

— Да, я ношу это имя, — отозвался Ричард. — А ты, друг мой, кто такой?

Австриец заикнулся, потом возвысил голос:

— Ах, Боже ты мой! Я — государь Гюнтер, правитель этого города и замка!

Тогда король встал, чтобы отвесить ему поклон, и тем выдал свой высокий рост.

— Я должен был и сам догадаться, государь мой, из того, что вы имели любезность прийти ко мне. Прошу прощенья!

Так говорил Гюг-купец, а Гюнтер только дивился на него.

— Ты что-то чересчур высок для купца, Гюг! — заметил он. — Неужели в Алосте родятся такие богатыри?

Король Ричард улыбнулся.

— Это моё единственное преимущество перед вами, господин мой, — ответил он. — Впрочем, мои землячки вообще родят статных молодцов.

— Вы были воспитаны в Алосте, мастер Гюг? — с подозрением отнесся к нему Гюнтер.

Ричард снова рассмеялся и сказал:

— Ну, об этом уж спросите у матери моей, господин Гюнтер.

«Гром и молния! — подумал австриец. — Вот развязный купец».

Он принялся делать кое-какие затруднения, мелочные чиновничьи докуки, а король Ричард всё посмеивался, стараясь в то же время исполнять всё требуемое. Но Гюнтеру всё было мало. Он сказал, что его сюзерен, эрцгерцог, крутенек относительно прихода иностранцев. У Ричарда сорвалось с языка, что он не особенно уважает эрцгерцога. Однако в конце концов он всё-таки получил пропуск. И всё было бы хорошо, если б только, уезжая из Газары, он не переплатил по счету.

«Переплатил» — не настоящее выражение: он просто затопил хозяина в золоте. Спеша пуститься в путь, он разозлился на трактирщика, который приставал к нему со счетом.

— Какой там счет, хозяин! — воскликнул он, уже занесши одну ногу в стремена. — Какого чёрта стану я считать наполовину на коне! На, считай сам, человечек, и будь доволен тем, что тебе дают!

Он бросил наземь горсть золотых безантов, круто повернул лошадь и рысцой поехал со двора.

— Не человек, а исполин! — вырвалось у хозяина. — Король это или чёрт, только не купец.

С того и пошла молва про незнакомца. Гюнтер запыхтел. Ещё бы! Является вдруг человек ростом шесть футов и два дюйма, купец дьявольски развязный. Он не встает при появлении владельца города и замка и не подделывается под него, а сам смеется, когда ему смешно. Он выше эрцгерцога и считает его милость тупым псом, а трактирщика осыпает золотым дождем, как Данаю [120] . Да кто же он такой? Сам Юпитер, что ли? Кто мог считать эрцгерцога «тупым псом» как не император или разве могущественный король? Эге, король: вот оно что! Ведь есть короли, шатающиеся по чужим землям. А что, если Ричард английский сбился с дороги? Гюнтер щелкнул пальцами. Конечно, это Ричард английский! Нет на свете другого такого рослого короля. Но, в таком случае…

— Гром и молния! Стало быть, я дал улизнуть злейшему врагу моего господина? — рассудил он и заревел, призывая своих ландскнехтов [121] , требуя себе сапожищи, шлем и большой меч.

Гюнтер тотчас же пустился в дорогу и по лесным тропинкам нагнал мнимого купца через сутки. Он окончательно настиг его в маленькой деревянной гостинице деревушки Бломау в Каринтийских Альпах, в лесу, который выходил на дорогу к Грацу.

Король Ричард сидел себе там на кухне, попивая кисленькое пивцо, которое было ему не по вкусу. Ландскнехты окружили избу, а Гюнтер с двумя из них вошел, бряцая оружием.

Радуясь развлечению, Ричард вскинул на них глаза:

— Ага! Вот он опять, господин Гюнтер! Все же приятнее, чем пиво.

— Король Ричард английский! — воскликнул австрияк, бледный от природы, от жары и волнения. — Вы мой пленник.

— На то и похоже, — отозвался король. — Садитесь, Гюнтер. Предлагаю вам отведать пиво и довольно плохонького сыра.

Но ни под каким видом не хотел Гюнтер с первого же слова сесть перед помазанником Божиим.

— О, государь! Мне приличнее стоять перед вами, — глухо проговорил он, страшно волнуясь.