с пятидесяти метров, тут ни какой живучести не хватит. Тварь рухнула, в прямом

смысле раскинув мозгами. Через секунду с простреленной головой рухнула впереди

идущая, а майор уже поймал в прицел следующую.

Прежде чем поднялась паника, они успели застрелить пятерых. У четвёртого в

рюкзаке лежало нечто гремящее, шестая тварь услышав шум начала разворачиваться и

стала свидетелем картины, как из головы сзади идущего вылетает фонтан из крови и

мозгов. Гоблин успел дёрнуться и пуля Церенова попала ему не в голову, а в шею. Его

предсмертный хрип услышали уже все. Не сговариваясь они кинулись в рассыпную, в

надежде найти спасение под защитой деревьев. Часть бросилась в ложбину, часть в

противоположную сторону, где нарвались на огонь Васильева, две выживших

бросились обратно, но обоих застрелил Церенов. Из леса донесся грохот очереди

патронов на пятнадцать и наушник голосом Гарипова проинформировал - граф два, чисто - если бы чисто. По дороге и близлежащему лесу разливалась нечто не

осязаемое, но от этого не менее неприятное, Старому майору, прошедшему Крым рым

и три военные компании, очень сильно захотелось блевануть. Он наконец понял, что

вызывало в нём чувство столь глубокого омерзения. Сама смерть, точнее её

последствия, вокруг мёртвых тварей разливалось тёмно-серое марево, которое было

ему отчётливо видно, и именно оно вызывало чувство омерзения.

Очень интересно, прям как в песне у Высоцкого "... что мы отдав концы не умираем

насовсем". Правда, чуйка подсказывала, что к душе данная серая хмарь над дохлыми

тварями не имеет ни малейшего отношения. Неизрасходованная энергия? Да ну ее в

дугу, вон, Церенов прошёл через неё и ни каких последствий, даже ничего не заметил, значит и ему мандражировать нечего. Просто не прикасаться к этой хреновине, тем

более, она похоже самостоятельно рассеивается, за время наблюдения плотность

марева заметно упала.

– Командир - мужики закончили уборку и пришли с докладом - взгляни что мы

нашли у тварей - Васильев протянул ему горсть, по всей видимости, местных монет, чем ещё могут являться золотые и серебрянные кругляшки с надписями на

незнакомом языке и насечкой по ребру - ещё чуток ювелирки - дастал мешочек из

которого высыпал Демидову на ладонь несколько колечек и серёжек весьма

посредственного исполнения. Что на это можно сказать? Версия о другом мире

получила ещё одно подтверждение, а толку-то.

Внезапно Демидова охватило чувство какой-то неправильности. Словно появилось

что-то лишнее, чего в лесу быть не должно. Попробовал осмысленно запустить радар, получилось без малейшего напряжения, словно окошко на рабочем столе свернул и

оно спокойно себе висит на панели задач, кликнул мышкой и вновь развернул. Чудеса, да и только.

Нечто чужеродное приближалось по дороге из глубины джунглей. То, что это

очередной отряд тварей, он понял сразу, но неправильным было другое. Одна из

тварей была иной. Как, трудно сказать, не такой как остальные и всё тут. Она не

просто выделялась в лесу инородным телом, она была чужой даже по отношению к

другим тварям. И кажется Демидов понял в чём её отличие, от неё просто разило

смертью. Но не такой, какую он наблюдал после уничтожения гоблинов. Это было

нечто другое, если уместно сравнить, совершенно другой уровень, от чего самому

лесу становилось больно. Нет, не так, сама жизнь стремилась убраться с его пути.

Сумбурно? Наверное, но у Демидова сложилось именно такое впечатление.

А потом он увидел, нет, видят глазами, а эта картинка взяла и возникла у него в

голове. Три десятка тварей рысят по тропинке, направляясь точно на них. В центре

крупный, по сравнению с остальными, гоблин в добротной одежде

распространяющий вокруг себя эманации смерти. Оп, вот вам бабушка и юрьев день, майор был готов поставить что угодно на то, что гоблин его тоже почувствовал.

Картинка перед его внутренним взором звук не передавала, но для понимания

происходящего хватало и видео. Гоблин прокричал, заставив своих спутников

остановиться, на некоторое время замер стоя с закрытыми глазами, потом чуть

повернулся и посмотрел Демидову прямо в глаза. Оскалился в уродливой улыбке и