В кабинете шло совещание, и судя по усталым лицам сослуживцев, ночка у них

была ещё та. Похоже, спал сегодня он один. Мишка поинтересовался привёз ли он

пулемёты со специалистом. Когда узнал, что привёз, с облегчением объявил перерыв

на пол часа, после чего последуют натурные испытания на пустыре за территорией

части. Когда мужики разошлись Демидов с сочувствием посмотрел на старинного

друга, глаза красные, как у кролика альбиноса, морда осунулась как у шарпея.

Красноглазый шарпей альбинос, одним словом - замордован.

– Может тебе кофе заварить?

– Спасибо, добрая душа, оно у меня скоро из ушей польётся.

– Всё так плохо и за что так неполиткорректно со штатным попом? Разжигание на

национальной и религиозной и всё такое?

– Юра, акстись! У нас двадцать лет русофобия является государственной политикой

и ко всему прочему я еврей, и одним этим фактом, у меня индульгенции от всех

штампов и от двести восемьдесят второй. А поп, ты представь, этот придурок начал

вещать, что наше попадалово, есть божественная кара и солдатики должны вместо

проверки оружия с техникой, срочно бежать к нему и каяться. Ладно, был бы

раввином, мои сородичи верят, что находятся под прямым управлением Создателем.

Но этот-то, куда лезет, еретик несчастный? В общем, и Коваленко порадовали -

хохотнул Мишка - он как попа видит, так вспоминает, что на его батальоне висит не

хилое обременение в виде надувного храма, от чего он на говно исходит.

Теперь касательно первой части вопроса. Зона переноса представляет собой

неправильный эллипс с периметром примерно семьдесят километров. В зону

переноса попал бесполезный Мамайский лес, почти полностью столь же полезный

Русский лес, но не попали аэропорт с кучей всего полезного и элеватор в Палагиаде.

Все наши скважины пусты, выкачали всю воду за несколько часов. Дольше всех

держались комитетчики, потому что у них народу меньше. Теперь вся вода в городе

находится в Комсомольском озере и двух бассейнах. Ах да, ещё есть аквапарк и кое

что в бутылках на складах. У артиллеристов в Дёмино, боеприпасов на один раз

пострелять. Для наших вертушек, тоже самое, что лежит на складах при аэродроме.

Пожалуй, две хорошие новости. Все городские нефтебазы перенеслись вместе с нами

и городские склады забиты лёгкой стрелковкой, отстреливаться от людоедов мы будем

долго и скорей всего быстрей сдохнем от обезвоживания. Подводя итог, твоё

предложение по поводу "всех мочить", на текущий момент, является единственно

актуальным. В партизанской войне у нас ни единого шанса, по этому, убиваем всё что

движется, окрестные джунгли под бульдозер, изворачиваемся всеми способами, но

заставляем тварей дать нам генеральное сражение. Как собираются, всю толпу

накрываем артиллерией.

– Ай да я. А представь, какие идеи я смог бы генерить, если бы академию окончил?

– Это да, наверное пристрелил бы какого-нибудь генерала и спокойно сидел на зоне

для особо опасных, а так, носишься по джунглям иного мира, людоедов

отстреливаешь. Чувствуешь, как много ты потерял? И да, ты кажется о кофе что-то

говорил?

– Что будем делать, если у них здесь нет централизованного государства?

– Хуже, но не смертельно. Всё равно объединяться, тут получится межвидовой

конфликт, в ненависти к нам, они должны забыть о своих разногласиях. Примерно как

у Израиля с арабским миром. А мы будем тому активно способствовать, благо наш

аэродром в целости и сохранности. У наших вертушек практическая дальность

восемьсот километров, то бишь в радиусе трёхсот, мы можем устроить им весёлую

жизнь. Нет, при таких раскладах, генеральное сражение нам гарантировано.

– Ах да - вспомнил уже возясь с кофе Демидов - у меня подарочек для твоего

старшего - вытащил банку с восьмилапым жуком и кинул её Мишке.

– Юр, рогатый паук или восьмилапый жук, это конечно зачёт. Но ты бы по чаще в

гости заходил, ему вообще-то, уже шестнадцать, интерес к насекомым на булавках