Беда подкралась незаметно. Когда Сяпа, разомлев на солнце, раскинулся на влажному мху вверх животом, что-то громко щелкнуло прямо над его ухом и рвануло вверх за жилетку. Сяпа сразу понял: дело плохо. Он увидел под собой длинные ноги цапли, а наверху большой клюв, который крепко держал его за край одежки. От испуга кыш чуть не лишился чувств. Как он мог так неосмотрительно вести себя и заснуть на открытом месте?!

— Глупая птица, — взвизгнул Сяпа, — выплюнь меня сейчас же! Я не лягушонок! Я не скользкий и зеленый, я — розовый и меховой!

Но, похоже, цапле было все равно. Она удивленно косила на Сяпу глазом, но клюв не разжимала.

К счастью, Сяпа заметил идущего по тропинке Дыся. Тот тоже увидел его, мигом оценил обстановку и кинулся на помощь товарищу. Взлетев на камень, Дысь скомандовал:

— Сяпа, не поддавайся! Держи оборону и выбирайся из жилетки!

Он с разгону прыгнул на ногу цапле и впился в нее зубами. В это время изивающийся Сяпа выскользнул из жилетки и шлепнулся в воду. Гонимый страхом, он сразу вспомнил уроки тритона и вмиг доплыл до зарослей водяной лилии. Прыгая с листа на лист, малыш через минуту уже выбрался на берег. Сердце Сяпы рвалось наружу. Он тяжело дышал. Лапы дрожали.

Но отдыхать было некогда. Теперь в помощи нуждался Дысь. Рассерженная птица, сообразив, что один «лягушонок» от нее сбежал, с усиленным рвением принялась за Дыся. Дысь крутился вокруг ее ноги, из последних сил уворачиваясь от страшных ударов огромного клюва.

Необходимо было найти оружие для атаки. Сяпа огляделся и заметил, что на мху рядом с берестяным ведерком валяется длинный кушак от истерзанной цаплей жилетки. Сяпа схватил его, повертел в лапах, что-то прикидывая, и быстро привязал к концам кушака по камешку. Взяв кушак посредине и сильно раскрутив над головой, маленький кыш изо всей силы метнул его в сторону длинноногой птицы. Пояс зацепился за клюв цапли, а вращавшиеся в противоположные стороны камешки, привязанные к концам кушака, плотно стянули его. У Дыся было несколько секунд для побега, и он, конечно же, воспользовался ими.

Пока удивленная цапля соображала, что произошло, кыши задали стрекача. Единым духом долетев до хвощового лужка, Сяпа и Дысь, задыхаясь, упали на землю.

— Просто кошмар — вот что это такое, — прошептал Дысь. — Да как ты мог? Как ты мог не заметить цаплю? Что за разгильдяйство? Я так на тебя зол, что мог бы нагрубить сейчас своей любимой бабушке.

— Видишь ли, я думал о том, что, сидя в болоте, любой непременно превращается в толстую ленивую жабу. Думал, думал и незаметно уснул. Мне стыдно, Белая Жилетка, — повинился Сяпа.

— Ладно уж, — вздохнул Дысь и потер живот. — От страха у меня всегда просыпается зверский аппетит и хрюкает в животе. Где-то здесь рядом есть земляничная поляна. Пойдем?

— Пойдем, — согласился Сяпа.

Кыши юркнули в траву и вскоре добрались до благоухающих земляничных зарослей. Обычный кыш съедает за обедом одну крупную земляничину. Обжора может съесть две или три. Пережив глубокое нервное потрясение, Сяпа и Дысь обтрясли с десяток земляничных кустиков. На двоих, конечно. Кыши повеселели. Настроение их улучшилось. Им захотелось похвастать своими подвигами. Ближе всего находился домик Хлюпы и Слюни. Хоть эта парочка братьев-близнецов и не была самой лучшей компанией, Дысь и Сяпа решили не привередничать. Весело хихикая, они подошли к домику и постучались. Дверь тихонько отворилась, и в щелке показался Слюнин глаз.

— Чего вам, кыши? — шепотом спросил хозяин.

— Здравствуй, Слюня, — сказал Сяпа. — Извини за беспокойство, но нам обязательно нужно кому-нибудь рассказать про наше приключение.

— Говорите тише, а то разбудите… А то Хлюпу разбудите. Он сегодня такой сердитый, что даже кусается.

— За что же нас кусать? Мы в гости пришли.

— Об этом не может быть и речи, — прошептал Слюня, и дверь захлопнулась.

— Ну? Что ты на это скажешь? — растерялся Дысь. — Хлюпа одичал настолько, что стал кусаться, а запуганный братом Слюня боится кого-либо в дом впустить.

— Чему тут удивляться? — пожал плечами Сяпа. — Они всегда были со странностями.

Кыши развернулись и отправились восвояси. Всю дорогу домой Сяпа насвистывал «Песенку про храброго Хрум-Хрума». а Дысь сосредоточенно думал. Он хмурился и тер лапой лоб.

— Скажи, Сяпа, а ты ничего странного там, у близнецов, не заметил? — вдруг спросил он.

— Вроде ничего, а что?

— Когда мы уходили, я оглянулся и увидел…

— Что?

— Хлюпу. Он смотрел на нас в окошко.

— Ну и что?

— Да ведь Слюня-то сказал, что Хлюпа спит. Он нас поэтому и не впустил.

— Значит, тот уже проснулся.

— И все-таки это странно, — сказал Дысь, — очень странно…

Светлое ремесло и оранжевый передник.

От зари до заката.

Бяка посинел? Так ему и надо!

Дырявая маковка Ася.