В итоге состоявшегося выяснения отношений черт лишился рогов, хвоста, целомудрия (тут как раз пригодилась кочерга) и был отправлен этапом на Аляску. Вечная же молодость досталась призом победителю, разделившему еще в равных долях, не считая малой толики, выделенной присутствовавшему при допросе и аресте нечистого фельдмаршалу Кутузову.

Церковь в лице обер-прокурора Священного синода отца Николая выступила с опровержением гнусных домыслов, но напечатанные во всех газетах Российской империи статьи имели эффект хоть и положительный, но прямо противоположный ожидаемому. Читатели с серьезным выражением лица кивали друг другу, многозначительно перемигивались, а та история обрастала все новыми подробностями.

Да и плевать, честно сказать. Зато не придется никому ничего объяснять, выдумывая причины столь крепкого здоровья и общей бодрости организма.

— Павел, ты тревожишься, я чувствую, — теплые ладони привычно легли на плечи. — Что-то случилось?

— На душе нехорошо. — С Марией Федоровной можно и нужно разговаривать откровенно, как на исповеди. И даже более.

Впрочем, кое о чем лучше промолчать и там, и там. Оно самому спокойнее, и душа не отягчена осознанием ввержения человека в пучину страстей. Негоже ставить любое из Божьих созданий перед выбором — поверить или нет, хранить или продать… Да, Господь дает свободу воли, но лишь нечистый предлагает варианты. Поэтому исповедь для меня является формальностью, несмотря на то что прошлой памятью императора Павла Петровича я очень верующий человек. Не набожный, а именно верующий. Понимание сего факта пришло не сразу, но и неожиданностью тоже не стало.

— Не переживай, Павел, все будет хорошо. Россия никогда не проигрывала свои войны.

— Вот как? — наконец-то поворачиваюсь, благо кресло на колесиках позволяет сделать это не вставая. От супруги, в последнее время увлекшейся изучением русской истории, можно было ожидать многое. — И на основе чего же сделаны столь выдающиеся выводы, дорогая? Татаро-монголов ты отменила высочайшим повелением?

— А это с какой точки зрения посмотреть.

— С любой.

— Павел, ты ошибаешься! — Императрица хмурится, отчего на переносице появляется строгая морщинка. — Верна только та точка зрения, что служит благу Отечества. Не смейся: для женщины Родиной становится та страна, в которой родились ее дети.

— Иезуитство! — И на всякий случай уточняю: — Это не про детей.

— Я помню. — Морщинка пропала, и лицо расцвело в милой улыбке: — А иезуиты, между прочим, умнейшие люди.

— Кто бы спорил.

— Не отвлекай… Они Китаю историю написали, придумав несколько тысячелетий прошлого, и…

— Предлагаешь поручить им поработать над нашей?

— Доверить святое еретикам? Шутишь? Тем более у нас даже придумывать ничего не нужно, все свое и в избытке. Вот ты монголов вспоминал, а где этот народ сейчас?

— Тут, — я ткнул пальцем в стоящий рядом со столом глобус, на котором иногда любил поразвлечься, рисуя одним государствам немыслимые очертания границ, безжалостно раздирая на части другие, третьи вообще стирал с поверхности земного шара, обозначая на том месте четвертые.

Мария Федоровна пригляделась к маленькой точке, затерянной где-то в глубинах Азии, и пренебрежительно фыркнула:

— И это те самые потрясатели Вселенной? Нет, что ни говори, а мы ту войну выиграли, пусть и с несколькими неудачными кампаниями в самом начале. Важен итог, не так ли?

— Но двести с лишним лет?

— И что? Древности свойственна неторопливость. Это сейчас все будто с ума посходили и запустили время вскачь, раньше было иначе. Вот воевали с Литвой — где та Литва? Где Польша, Швеция? Уж не говорю про насекомые государства вроде Крыма или Ливонского ордена.

— Последний государством не являлся.

— Тем лучше, Павел! К разбойникам во всем мире относятся с предубеждением, а они разбойники и есть. Были.

— Глупости!

— Да, глупости, — согласилась Мария Федоровна. — Но к умным мыслям относятся с еще большим предубеждением.

Забавно! Надо будет процитировать императрицу на сегодняшнем Военном совете. Нет, что ни говори, я ее очень люблю и уважаю, но иногда мою дорогую слишком заносит. Хотя…

— Душа моя, ты не откажешься присутствовать на нынешнем совещании?

Весенний вечер тих и прекрасен. Из открытого окна тянет холодком еще не везде стаявшего снега, а откуда-то со стороны Мойки доносится незлобливая матерщина городовых, призывающих петербуржцев не шуметь и не нарушать раздумий императора. В кабинете дым — дежурившие на крыше снайперы опять набросали всякой дряни в каминные трубы, и попытка погреться у живого огня закончилась неудачей. А не сослать ли в Сибирь мерзавцев? Чуть было не сорвали заседание Государственного совета!

— Здравствуйте, господа и товарищи! — обвожу взглядом присутствующих, ни на ком не останавливая его. — Я пригласил вас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие.

Михаил Илларионович улыбается — Мишке Варзину приходилось когда-то играть на любительских подмостках, а в ближайшее время на сценах петербуржских театров появится пьеса «Ревизор» за авторством некоего Николая Васильевича Гоголя, но под редакцией фельдмаршала Кутузова. Я сам не ожидал, что старый друг окажется таким завзятым театралом.