— Но мы же сами не до конца понимаем, что там, в этих записях! Может, они зашифрованы или… ах, разве ты вообще знаешь, что ты тогда передал Гидеону, — сказала Люси. — Лорд Алестер мог всучить тебе что угодно: старые счета, любовные письма, пустые листы…

Полу и самому давно уже пришла в голову эта мысль, но что случилось, то случилось.

— Иногда нужно всё-таки доверять окружающим тебя людям, — пробормотал он. В тот момент Полу хотелось лишь одного — чтобы это высказывание можно было применить и к нему самому. Мало того, что лорд мог передать Гидеону поддельные документы, — этот парень вполне мог бы отнести их прямиком графу Сен-Жермену. Это значило бы свести на нет единственную их победу. Но Гидеон сказал тогда, что любит Гвендолин, и его голос был каким-то… убедительным, что ли.

— Он обещал мне, — хотел сказать Пол, но с его губ сорвался лишь невнятный шёпот. К тому же, это неправда, ведь ответ Гидеона он уже не успел услышать.

— Какая глупая идея, сотрудничать с Флорентийским Альянсом, — сквозь пелену до него донеслись слова Люси. Веки его опустились. Что бы там не подсыпал ему доктор Гаррисон, действовало это средство на удивление быстро.

— Знаю, да-да, я знаю, — продолжала Люси, — это была моя глупая идея. Мы должны были взяться за дело самостоятельно.

— Но вы же не убийцы, дитя моё, — сказала леди Тилни.

— С точки зрения морали, какая, собственно, разница, убил ли ты кого-то сам или дал указание кому-нибудь другому сделать это за тебя? — Люси тяжело вздохнула.

Несмотря на то, что леди Тилни довольно энергично возражала ей («Девочка моя! Не говори такого! Вы не давали никакого указания об убийстве, а просто передали некую информацию!»), Люси вдруг совсем разуверилась в собственной правоте:

— Мы действительно сделали всё не так, Пол, мы испортили всё, что только можно было испортить. За три месяца мы промотали время и деньги, которые получили от леди Маргарет. Более того, мы втянули в это дело слишком многих невинных людей.

— Это были деньги лорда Тилни, — исправила её леди Тилни. — Ты бы очень удивилась, узнав, на что он привык тратить свои капиталы. Скачки, танцовщицы — и это самое безобидное. Он и не заметил, что я взяла у него некоторую сумму для нашего предприятия. А если что-то и заметил, то, как настоящий джентльмен, он тактично промолчал.

— Лично мне было бы обидно, если бы я не оказался втянутым в эту историю, — заверил с усмешкой доктор Гаррисон. — Только я почувствовал, что моя жизнь становится какой-то скучной — и вот на тебе! Не каждый день встречаешь путешественников во времени, которые прибыли из будущего и осведомлены обо всём гораздо лучше твоего. Да, и между нами: стиль руководства господина де Виллера и его слежка за всем и вся так и подстрекают к тайному бунту.

— Так и есть, — сказала леди Тилни. — Этот самовлюблённый Джонатан угрожал своей жене, что запрёт её дома, если она и дальше будет поддерживать суфражисток. Она продекламировала, передразнивая угрюмый мужской голос:

— Что же дальше? Может, дадим право голоса собакам?

— Ну да, именно поэтому вы грозились влепить ему оплеуху, — сказал доктор Гаррисон. — Это, кстати, случилось на одной из немногих чайных вечеринок, которые чуть не навеяли на меня смертельную скуку.

— Но дело ведь было совсем не так. Я всего лишь заметила, что не ручаюсь за действия своей правой руки, если он не прекратит свои неквалифицированные высказывания.

— Если он не перестанет молоть чепуху, так вы выразились, если быть точным, — исправил её доктор Гаррисон. — Я так хорошо запомнил эту фразу, очень уж она меня впечатлила.

Леди Тилни засмеялась и подала ему руку.

— Я провожу вас, доктор Гаррисон.

Пол попробовал открыть глаза и сесть, чтобы поблагодарить врача. Но ни то, ни другое ему не удалось. «Ммф… сс. сибо», пробормотал он из последних сил.

— Что за гадость вы ему подмешали? — крикнула Люси вслед доктору Гаррисону.

— Всего лишь несколько капель морфия. Вполне безобидно!

Возмущённого крика Люси Пол уже не услышал.

Остриё меча было направлено прямо мне в сердце. Глаза убийцы казались двумя чёрными дырами, которые вот-вот поглотят всё, что находится вблизи. В моей голове осталась лишь одна мысль: мне не выбраться. Я неуклюже попятилась назад.

Мужчина последовал за мной.

— Я сотру с лица земли всё, что не угодно Господу! Скоро земля отведает твоей крови!

На эти пафосные заявления у меня нашлось возражение (Земле? Отведать моей крови? ЭЙ! ВЫ ЧЕГО? Это ведь пол, покрытый плиткой!), но мне было так страшно, что я не проронила ни звука. К тому же, по его виду было понятно, что он явно не оценит в данной ситуации моё чувство юмора.