– Среди обнищавшей черни сейчас упорно ходят разговоры о скором прибытии мессии, – продолжил правитель. – А ведь воспользуются этой сказкой другие. Разумеется, против того, кто будет в ближайшее время сидеть на моем месте.

– В легенде говорится о могучем чародее, который явится из другого мира и восстановит справедливость в Жарзании.

– Опасное слово – «справедливость», – ухмыльнулся в бороду Франуг. – Никто толком не знает, что это такое, но именно им любой ловкач старается прикрыть свои злодеяния. А толпа готова совершать любые глупости, стоит ей пообещать справедливое устройство мира. Проверено на личном опыте.

– Ты не веришь в легенду? Говорят, ее нашли в древнем схроне в горах Бирзани. Бумага вспыхнула черным пламенем, стоило лишь прочитать пророчество…

– Пойми, эта небылица специально придумана для того, чтобы одурачить наш доверчивый народ. Зулг, если ты до сих пор веришь в сказки, тебе точно рано во власть. По закону после моей смерти стать кронмагом имеют право всего четыре человека. Если же в Жарзании поднимется крупная буча, появление какого-нибудь легендарного парня с безупречной репутацией сразу позволит сменить правящую династию. И я нутром чую, что дело идет именно к этому.

– И что мне делать?

– Тебе? – Кронмаг оценивающе посмотрел на внука, покачал головой и произнес твердым голосом: – Отказаться от власти.

– В чью пользу? – спросил парень, хотя задать ему хотелось совершенно иной вопрос: почему дед в него не верит?

– Лучший вариант, если согласится гермаг Дамутории. Он хоть и в годах, но обладает некоторым влиянием и сумеет перетянуть на свою сторону гермагов Зангарса и Сиргалии. Плюс Жарзан. Фактически это половина всей страны.

– А что, он может отказаться?

– Худший для тебя вариант, если откажутся все трое.

– Почему? – опешил Зулг.

– Это будет означать, что они тоже почуяли неладное. И тогда ты будешь принесен в жертву в качестве платы за многие годы унижений. Мне-то они уже ничего сделать не смогут.

– Но я не хочу!

– Тогда думай. Пора начинать жить своим умом, маграф Зулг. Вы с отцом и так все эти годы уютно отсиживались за моей спиной. Жили себе, не высовываясь, на юге Дамутории. Под боком море, мягкий климат, никаких тебе козней…

– Ты же сам не желал видеть отца во дворце. А теперь еще ему и пеняешь?! – не сдержался наследник.

– Я кронмаг, имею право, – усмехнулся правитель. – Опять же, кто знает, сколько бы твой отец прожил, если бы появлялся в Девятиграде чаще?

– Ты считаешь, что его… Не может быть! Так они и меня… Дед, есть хоть один преданный человек, на кого я смогу опереться после твоей смерти?

– Двое. – Правитель снял с пальца кольцо с желтым камнем. – Если к тебе когда-нибудь подойдет человек с таким же перстнем, можешь доверять ему, как себе самому.

– А кто он?

– Один из потомков моего сподвижника. Из тех, кто помогал в первые годы правления. Когда-то по молодости мы поклялись друг другу страшной клятвой. Настолько нерушимой, что, узнай я сейчас, что обладатель такого же кольца из рода Савайров в беде, бросился бы на помощь, несмотря на недуг. После моей смерти это бремя ляжет на тебя.

– Савайр? Я даже не слышал про него. Где его искать и чем он может помочь?

– Искать его бессмысленно. Но если он узнает, что кто-то из нас в беде, сам явится. – Кронмаг отдал кольцо внуку.

– А он как узнает?

– Если попадешь в переделку, из которой не сможешь выбраться, поднеси перстень к губам, дыхни на него три раза и скажи: «Нужна помощь». Потомок моего соратника сразу узнает, где ты находишься и что с тобой произошло. Говорят, можно обойтись и без этого, дескать, кольцо и само знает, когда человек в опасности, но я бы не рисковал зря.

– А вдруг Савайр не захочет или не сможет?

– Бездействие приведет к мучительной смерти. Так что, внучок, если когда-нибудь кольцо запросит о помощи, не мешкай.

Зулг поднес ладонь к глазам и внимательно осмотрел подарок.

– Ты уверен, что из Савайров хоть кто-нибудь до сих пор жив?

– Пока камень желтый, наша клятва в силе, и значит, есть, кому ее выполнять. Почернеет – род закончился.

Франуг очень долго не имел детей, хотя жен у него было немало. Первый ребенок появился, когда единственному на то время представителю рода Фиренгов перевалило за пятьдесят. Это была девочка. Через пять лет родился отец Зулга – Стогур. В отличие от папаши, Стогур не увлекался многоженством, зато Нгунст послал ему четырех дочерей и одного сына. Еще трое претендентов на верховную власть происходили из второй линии наследования и являлись представителями рода Дилургов.