– Знаешь, почему меня зовут Кэшем? Слышал когда-нибудь поговорку «cash is king»*? < Наличные – это король (англ.).> Так вот, я – король наличных денег. Я ими управляю. Менеджеры разных фирм верят, что они распоряжаются деньгами своих фондов, но на самом деле ими распоряжаюсь я. Парни вроде меня приводят деньги в движение, а я – самый ловкий из таких парней. И как только деньги начинают двигаться, часть их попадает в мой карман. Знаешь, сколько составляют комиссионные от полумиллиардной сделки с тройной ставкой кредита? Прикинь.

Я прикинул. Существуют разные системы подсчета комиссионных; согласно моим расчетам получалось чуть меньше миллиона долларов. Теперь я понял, почему Кэш может позволить себе дорогие игрушки.

– Но я вижу, что ты не такой, как все, – продолжал Кэш. – Ты не боишься рисковать. Если представляется возможность, ты готов поставить на кон большие деньги. Думаю, мы с тобой можем делать крупные дела.

Определенно, на Кэше замыкалась масса рынков облигаций. Ради него и ради таких, как он, я и ушел из своего старого степенного банка. Я не сомневался, что тоже смогу стать крупным игроком на этом рынке. Мы с Кэшем могли бы всех оставить в дураках.

Потом я мысленно стукнул себя по лбу. Наверно, Кэш говорил то же самое всем своим клиентам. Нет, он не специально завлекал их в сети, на Кэша работала его репутация. Но я не мог отделаться от одной мысли: когда Кэш катал своего бостонского приятеля в «мерседесе» с опущенным верхом, он, очевидно, так же презрительно отзывался о своих британских клиентах и партнерах.

– Ты еще сохранил связи с американскими клиентами?

– Регулярные связи я поддерживаю только с одним. У меня с ним, можно сказать, особые отношения. Но если вздумаю возобновить старые связи, мне достаточно поднять телефонную трубку. Клиенты меня не забывают.

На развязке мы свернули на автомагистраль М4. Движение и здесь было довольно плотным, но по крайней мере не было пробок. Кэш перестроился в правый ряд и, сигналя фарами, обгонял одну машину за другой.

– Каким образом ты попал в этот бизнес? – поинтересовался я.

– Как-то раз в баре я встретился с неким ирландцем. Мы жили в одном районе Бронкса, но прежде я его не видел. Мы быстро нашли общий язык и здорово набрались. Разница между нами была в том, что мне было двадцать лет, и я пришел в джинсах, а ему – пятьдесят, и на нем был дорогой костюм. У него выдался неудачный день. Я ему посочувствовал. Он спросил, чем я занимаюсь. Я сказал, что работаю в скобяной лавке. Он спросил, не хочу ли я поработать в его лавке. Я согласился. Я начал с разноса почты и сам пробивался наверх. Это была постоянная борьба.

– Как тогда было в Бронксе? Не опасно? – спросил я.

– Опасно, конечно, но только для чужаков. В своем квартале ты был в полной безопасности. Любой защитил бы тебя. Сейчас, когда на каждом углу продают крэк, конечно, все изменилось. Раньше тоже были преступления, убийства, но не без причин, а теперь тебя могут убить просто так. Меня от этого тошнит.

Я бросил взгляд на Кэша. Он стиснул зубы, его щеки порозовели. Воспоминания только расстроили его.

– В нашем районе живут умнейшие люди, – продолжал Кэш. – Но страна не обращает на них внимания, не замечает их. Я никогда не забуду, что тот ирландец сделал для меня. Я тебе не говорил, что потом купил этот бар?

– Нет, – сказал я.

– В самом деле купил. Это было прелестное небольшое заведение рядом с моим домом. Несколько лет назад пришлось его закрыть. Когда появился крэк, стало твориться что-то совсем дикое. Но я вывел на Уолл-стрит тридцать ребят. Кое-кто из них уже пошел далеко.

Кэш бросил на меня взгляд и улыбнулся. Он явно гордился тем, чего достиг он сам, и тем, что он помог добиться успеха другим. Я не сомневался, что ему было чем гордиться.

Хенлейская регата оправдала все мои опасения. День выдался самым обычным для июля в Англии. Резкие порывы ветра, ливневые дожди, которые, не успев закончиться, начинались снова.

Очень скоро все перестали даже делать вид, что их интересует регата. В палатке собралось около сотни сотрудников и клиентов банка «Блумфилд Вайс». Все поглощали лососину и запивали ее шампанским. Воздух был настолько насыщен влагой, что, казалось, стало даже трудно дышать. Душную атмосферу палатки дополнял неумолчный шум: стук дождевых капель по крыше, звон тарелок, одновременная болтовня по меньшей мере пятидесяти человек, изредка все эти звуки заглушал чей-то истерический смех – очевидно, результат неумеренного потребления шампанского. Великолепный отдых за городом, ничего не скажешь.

В толпе я заметил высокую Кэти, которая беседовала с группой японцев. Она перехватила мой взгляд, извинилась перед японцами и стала медленно, но верно пробираться сквозь толпу ко мне. О Боже, ее мне только не хватало.

– Надеюсь, вам здесь понравилось, – сказала она.

В ответ я пробормотал что-то насчет того, что прием «Блумфилд Вайс» превзошел все мои ожидания.

Кэти посмотрела на меня и рассмеялась.

– Ужасно, не правда ли? Не знаю, зачем мы все это устраиваем. Впрочем, думаю, некоторым нужен только предлог, чтобы в субботний вечер как следует напиться. Я здесь по обязанности. А вас как сюда занесло?