— У Вас была возможность на своей шкуре почувствовать, как относились ССНО [72] и Генштаб ЮНА к защите СФРЮ. Там сидели люди с высшими званиями, которым платили, чтобы они защищали это государство. А они только перебрасывали мячик политикам, политики — партиям, а те во всём винили офицеров, называя их «коммуняками». СФРЮ и армия с подобным руководством не могли закончить по-другому, ибо нас слишком долго пичкали догмой о Югославии, в то время как другие готовились к созданию своих национальных государств.

Я прозрел только 26 августа 1991 г., увидев первых зарезанных сербов в посёлке Драгичи в селе Цивляни после киевской операции. Это была первая операция Союза Народной Гвардии (ЗНГ) и МВД Хорватии в зоне ответственности Книнского корпуса. До этого я не верил, что может иметь человеческий облик тот, кто в состоянии вонзить человеку нож в спину и точно так же заколоть его осла и собаку, и всё это показать по своему государственному телевидению!

В то время большинство наших хорватских коллег выступали за неоусташеский режим и только и думали, как сбежать в ЗНГ. А это значит, что они десятилетиями к этому готовились. Если посмотрите, как проводилась кадровая политика в Книнском корпусе, например, а затем — как строились и укреплялись дома в Посавине — с подземными убежищами, — то поймёте, что всё говорит о многолетней и систематической подготовке к этой войне. И всё, что создано, от военных объектов, военных заводов, казарм и складов — всё это сделано на территории с преобладающим мусульманским и хорватским населением. А там, где были сербские территории, создавались полигоны, как, например, в Криволаке, Калиновике, Набрдже. Или национальные парки вроде Плитвице, [73] из-за которых расселяли сербов.

И сейчас, когда в Белграде спокойно живут люди подобные Кадиевичу, Бровету и Аджичу, я себя спрашиваю, как они могли мне приказать оставить 13 сентября 1991 г. Масленички мост? Почему я, простой полковник знал, что этот мост — хребет усташеского государства, а они в Федеральном секретариате народной обороны и Генеральном штабе ЮНА этого не знают? А я утверждаю: если б мы тогда не оказались на Масленичком мосту, то никогда никого — ни офицера, ни солдата — не вытащили бы живым ни из Задара, ни из Шибеника, ни из Жировницы и т. д.

Похожая ситуация была и с размещением воинских частей. И здесь крылась измена. Ибо как могло случиться, что у нас от Баня-Луки до Книна в мирное время не было ни одной казармы на сербской территории? От Билечи до Биелины тоже ни одной казармы. Даже те, что были в Калиновике, были переведены в Задар. И все учебные центры переведены в Загреб, Задар, Карловац, Любляну… По иронии судьбы только Центр по подготовке служебных собак остался в Нише!

На просьбу объяснить, что привело к созданию Армии Республики Сербской, которая за два года войны превратилась в силу, способную контролировать 74 % территории бывшей БиГ, генерал Младич сказал:

— Вам, конечно, известно, что Хорватия, потерпев тяжелые поражения в борьбе с народом РСК, в начале 1992 г. стремилась перенести центр военных действий в Боснию. Впрочем, такие шаги хорватского руководства соответствовали плану создания Великой Хорватии до реки Дрины. Целью хорватов было взять в клещи долину Неретвы через реку Босну, а с помощью мусульман — собраться возле большой группировки ЮНА, а точнее — отсечь и уничтожить части, входящие в 5-й, 9-й и 10-й корпуса ЮНА.

Понимая, что может произойти, я со своими соратниками предпринял шаги по созданию определённых группировок сил на территории Западной Боснии и Краины. Части хорватской армии пытались сначала пробиться в Боснию, в районе Посавины, в марте 1992 г. А первая крупная операция на территории БиГ проведена в апреле 1992 г, когда части ХВ и ХВО напали на сербское население на Купресе, совершив чудовищные преступления. Эффективными совместными действиями Книнского и Баня-Лучского корпусов пресечена попытка усташей пробиться из Западной Герцеговины и соединиться с силами ХА, действовавшими из района Посавины на направлении к центральной Боснии. Но сразу после этой операции стало ясно, что на этой территории нужно формировать соответствующие силы, и тогда мы с генералом Вуковичем начинаем подготовку к созданию 2-го Краинского корпуса, который вскоре и был сформирован.

Вот так из частей существовавшей тогда ЮНА и резервистов, а точнее — из местных жителей, начинает создаваться Армия Республики Сербской. Честно говоря, в остальных областях, в зоне ответственности 4-го, 17-го и Герцеговинского корпусов, формируются соответствующие подразделения сербской армии — с помощью офицеров ЮНА, но большей частью с опорой на местные кадры.

Одним из переломных и решающих моментов в создании Армии Республики Сербской было, к сожалению, решение действовавшего тогда государственного руководства Югославии о выводе ЮНА 19 мая 1992 г. с территории бывшей БиГ. Это решение вызвало много проблем и подвергло опасности сербское население, остававшееся на той территории без надлежащей военной защиты.

Это были, я бы сказал, военно-политические метания, позволившие разыграться аппетитам Туджмана и Изетбеговича и закончившиеся кровавой майской расправой не только с безоружным сербским народом, но и с преданными и обманутыми колоннами военнослужащих ЮНА в Сараево и Тузле. Кроме того, такое решение создало нам дополнительные проблемы с выводом оставшейся военной техники и вооружения, как из гарнизонов в Боснии, так и из тех, что были заблокированы в Хорватии. Но народ взялся за оружие, чтобы просто спасти свою жизнь, и при значительной помощи политического руководства PC создаётся армия, успешно отражающая трёхлетние атаки на сербскую этническую территорию в бывшей БиГ.