В книге В.Е. Звягинцева целая глава «Мошенники в погонах» посвящена таким самозванцам, правда, орудовавшим в глубоком тылу, а не во фронтовых частях.

За кого только аферисты себя не выдавали. Группа Лапшова — Квача, состоявшая из четырех лейтенантов-дезертиров, выдававших себя за оперативных сотрудников-смершевцев и занимавшихся грабежами в Одессе в 1944 году.

Дезертиры майор Остроух и лейтенант Попков, выдававшие себя за работников военной прокуратуры. Банда Гудкова, насчитывавшая 12 человек-дезертиров и действовавшая в Заволжье под видом «оперативной группы войск НКВД».

А материалы и документы из архивов Военной коллегии, приведенные в этой главе и рассказывающие о том, как в тылу были выявлены и обезврежены проходимцы и дезертиры, выдававшие себя за Героев Советского Союза: Голубенко-Пургин, Ульянов, Швец, Щербинский, Крючков и так далее — читаются, как авантюрный роман.

И, конечно, самая знаменитая история, о которой в последние десятилетия много писали в различных СМИ, — псевдовоинская строительная часть УВСР № 5 под «командованием» гениального афериста и авантюриста «полковника» Павленко, объединившая «под своим крылом» две сотни дезертиров.

— Фронтовое лихолетье для многих аферистов, мошенников и проходимцев было «золотым времечком», особенно в глубоком тылу… После войны их стали вылавливать.

Наладился серьезный учет военнослужащих, проверялись личные дела офицеров, рассылались запросы, и «самозванцы» попадались.

Мне приходилось видеть таких лжегероев и мошенников неоднократно.

С последним в моей практике таким аферистом я столкнулся, уже когда служил в Забайкалье, вскоре после войны, будучи старшим помощником окружного прокурора по общему надзору. Рядом с нами был дислоцирован отдельный строительный батальон, в котором врачом служил один азербайджанец из Баку, капитан медицинской службы. Из нашего медсанбата дивизии поступил сигнал, что происходит что-то непонятное. Всех больных, даже самые простые случаи, этот капитан медслужбы без каких-либо медицинских оснований и показаний из стройбата направляет в наш санбат или сразу в Читу с одной формулировкой: «Болезнь ног». А случаи элементарные, и любой врач, даже самой низкой квалификации, обязан спокойно лечить такие болезни на месте, в своей части. Я доложил начальнику медслужбы округа генерал-майору Славину. Он расследовал этот сигнал, и выяснилось, что военврач — самозванец, его врачебный диплом — фальшивка и документы капитана медицинской службы получены им обманным путем. В военное лихолетье подделать документы было не так сложно…

— В вашей фронтовой деятельности в качестве следователя армейской прокуратуры и помощника прокурора армии вам приходилось расследовать различные преступления, связанные с широким диапазоном 193-й статьи УК и другими статьями Кодекса.

Давайте попробуем на примерах рассказать о них. Возьмем такие преступления, как мародерство, насилие над гражданским населением, превышение воинской власти (служебные злоупотребления), разглашение военной тайны, финансовые нарушения и махинации и элементарное воровство армейского имущества.

Что из этого «спектра» правонарушений вам лично довелось расследовать?

— Дел, связанных с армейскими растратчиками-казнокрадами, у меня лично в практике не было. По поводу мародерства: особенно запомнился один случай уже в конце войны. По дороге продвижения наших частей было обнаружено 15 пустых распотрошенных мешков от солдатских посылок. Тогда как раз разрешили военнослужащим отправлять на родину посылки с фронта.

Член ВС 52-й армии генерал Бобров приказал расследовать это ЧП. Определили номер полевой почты и дивизию, из которой были отправлены эти посылки.

Поехал в эту дивизию следователь прокуратуры Рыжов, но вскоре вернулся, сказал, что дивизия ведет бой и он никого не смог найти. И тогда я поехал туда сам и нашел того, кто разграбил солдатские посылки, — старшину из полевой почтовой станции. Старшину арестовали, и я привез его в штаб армии. Суд трибунала был открытым, и трибунал приговорил его к расстрелу перед солдатским строем. У своих не воровал…

Дела, связанные с разглашением военной тайны… Одно такое дело у меня было.

В конце 1942 года девушка, старший лейтенант, командир взвода радиотелеграфисток из отдельного батальона связи при штабе 58-й армии, проболталась местной жительнице о месте предстоящей передислокации штаба. И это каким-то образом узнал начальник штаба армии и потребовал привлечь старшего лейтенанта к суду «за разглашение».

Я провел расследование и в обвинительном заключении рекомендовал ограничиться условным наказанием. Так и поступили. Но судьба этой девушки была трагической.

Когда штаб армии уже стоял в станице Гривенской, был сильнейший налет немецкой бомбардировочной авиации. Эта девушка-офицер со своим взводом как раз находилась в бане на помывке, и первая же бомба, сброшенная с пикировщика, попала в баню. Прямое попадание. Никто не выскочил… Не успели… После бомбежки мы увидели страшную картину, потрясшую всех. В развалинах бани лежали мертвые тела молодых девушек, искромсанные и изуродованные осколками, разорванные на куски…

Подобное потрясение я испытал там же, на Кубани, когда зимой внезапным ударом наши отбили у немцев эшелон с военнопленными, которых за несколько дней пути немцы ни разу не покормили. Во многих вагонах уже лежали замерзшие насмерть и умершие от голода пленные красноармейцы, а те немногие, кто еще был жив, выбравшись из вагонов, шли к полевой кухне. Идут два исхудавших как скелеты красноармейца, один поддерживает другого, и каждый шаг для них дается с неимоверным трудом.

Я видел это, и сердце в моей груди сжималось, «как в тисках», от боли и жалости к этим бойцам… Они мне потом часто снились по ночам…