– А не болеете ли вы какими-нибудь болезнями? – новый знакомец все сомневался. – И достаточно ли вы выносливы и сильны, чтобы в случае чего исполнять тяжелую морскую работу?

– Вот в этом можешь не сомневаться! – грек горделиво выпятил грудь. – Ни один шкипер не пожалеет о том, что нас взял, клянусь Николаем Угодником!

– Хорошо, – улыбнулся Галинда. – Постараюсь уговорить шкипера – больно уж вы мне понравились. Ждите!

Повернувшись, он исчез в темноте, но вскоре вернулся, сообщив радостную весть:

– Шкипер Гарнаби Лекамбр берет вас, парни!

– Лекамбр? – переспросил Владос. – Он что, франк, латинянин?

– Наполовину. И вот что, – Галинда положил руки на плечи обоим приятелям и, в который раз оглянувшись по сторонам, понизил голос: – Шкипер не хочет, чтобы вас записывали в книгу пассажиров… ну, чтобы не платить лишнего, сами понимаете…

– Да уж ясно!

– Поэтому, чтобы не привлекать внимание портовых чиновников, сядете на корабль Лекамбра на мысе.

– На мысе? – удивился грек. – Что, судно сможет туда причалить?

– Нет, конечно же, – Галинда негромко расхохотался и пояснил, что именно там новоявленных пассажиров будет ждать лодка некоего Липоса Ионидиса, местного грека.

– Ага, Ионидис, значит. А как мы его узнаем?

– Узнаете. У него такая окладистая черная борода с проседью. Да там, на мысу, не одни вы будете.

– Что, еще пассажиры?

– Они самые. Вам еще повезло – успели. Еще бы попозже – и уже бы не влезли. Желающих хватает – шкипер Гарнаби Лекамбр дорого не берет.

– А все же сколько? – Лешка уже и сам понемногу овладевал греческим, естественно, благодаря Владосу.

– Гм… Сколько? – Галинда замялся, и это отчего-то произвело на юношу не самое благоприятное впечатление. – А сколько у вас есть?

– Двенадцать ордынских дирхемов и еще немного меди, – ответил грек.

– Двенадцать дирхемов, – повторил Галинда и улыбнулся. – Думаю, вполне хватит. Шкипер Лекамбр не гонится за большой прибылью, просто помогает людям по мере своих скромных сил. Так что, как рассветет, идите к мысу со спокойной душой! А до утра можете посидеть в какой-нибудь портовой таверне, их тут много. Рекомендую «Красного петуха» – наедитесь до отвала всего на дирхем. Только прошу, – парень сдвинул брови. – Не болтайте. Это в ваших же интересах.

– Да мы понимаем, не дети.

– Ну, вот и славно, – Галинда потер руки. – Вот и сладились. Значит, не забудьте – лодка Липоса Ионидиса.

– А успеем? – озаботился Лешка.

– Успеете. Судно Гарнаби Лекамбра выйдет в море к полудню.

На прощанье кивнув, Галинда потопал к причалу, на этот раз, чтоб уже больше не возвратиться. Проводив его взглядом, приятели поплотнее закутались в плащи и, вразнобой насвистывая что-то веселое, быстрым шагом направились к манящим огням, видневшимся прямо напротив гавани. Навстречу им попался шатающийся полуголый матросик, такое впечатление, только что пропивший последнюю рубаху.

– Эй, приятель, – обратился к нему грек. – Таверна «Красный петух» – там? – он показал рукой на огни.

– Там, там, – икнув, отозвался пьяница. – Где же ей еще быть?

И затянул какую-то лихую песню.

Таверна «Красный петух», где друзья оказались немного погодя, оказалась весьма небольшой, можно даже сказать – маленькой – три небольших столика и прилавок, за которым маячил угрюмого вида хозяин, по мнению Лешки, больше похожий на пирата, нежели на хозяина питейного заведения.

– Ну, ты сам посмотри, Владос! Бородища рыжая, брови кустами, левого глаза нет – ну, сущий разбойник!

– Все владельцы таверн – сущие разбойники, – подмигнув, весело расхохотался грек. – Тут ты верно подметил, дружище!

Друзья выбрали столик у дальней стены. Ведущая в заведение дверь была распахнута настежь, даже создавалось стойкое впечатление, что она вообще никогда не закрывалась – и порывы ветра приносили в нутро таверны промозглую дождевую хмарь, раздувая угли в небольшой жаровне и сбивая зеленоватое пламя светильников. Тот стол, что у самого прилавка, был занят пятеркой заметно подгулявших ребят, один из которых спал прямо на столе, подложив под голову руки. Остальные вели себя на удивление тихо – не галдели, не скандалили – лишь молча опрокидывали в себя кружку за кружкой. И как только в них влезало?

– Обопьются! – с осуждением покачал головой сидевший у двери юноша лет шестнадцати, одетый в длинную, почти до самых щиколоток, хламиду и черный шелковый плащ. Похоже, он путешествовал со слугой – пожилым бедновато одетым дядькой с длинной седой бородою – и сейчас, как видно, коротал время в ожидании нужного корабля.

– Эти – и обопьются?! – посмотрев на юношу, улыбнулся Лешка. – Да ни за что! Видал я таких, насмотрелся. Вот, у нас в колхозе слесаря уж на что алкоголики, а и то…

– Вы, я вижу, тоже из путешественников? – приподнялся молодой человек.