Народ мой притомился, угомонился, притих. Деваться им некуда — связались с сумасшедшим бояричем — придётся терпеть, приказ исполнять. Плывём потихоньку. Ночь всё глуше, всё тише. Темно. Куда плывём?… Во мрак, в неизвестность… Заколдованная река в заколдованном лесу… Только небо звёздное над головой да полоса чуть отблёскивающей воды впереди. А по обеим сторонам — две стены темноты. Поверху — лёгкая, прозрачная, небесная. Понизу — тяжёлая, непробиваемая, земная. Как-то очень чётко чувствуется, что за этими чуть освещаемыми нашими факелами стенами — бесконечность, беспредельность. Темнота и молчание. Беспросветность и без-светность. Без конца и без края…

Мда… Певец из меня… Как оперный солист из сигнала воздушной тревоги. Вот я заорал, и все проснулись. А то, видите ли, вздрёмывать начали. Тут у меня — «ночной лодейный поход». Экстрим полный, по местным понятиям. А у них такое, знаете ли, оцепенение наступает. Дрыхнут с открытыми глазами. Как уставший водитель за рулём.

Я это состояние хорошо знаю, чем оно кончается — проходили. И — когда сам за рулём, и — когда со стороны глядючи.

Обычно в таком состоянии повторяется какой-то один сон. Так что, можно и во сне понять, что ты заснул. Парадокс, но — правда. Одна моя знакомая, которой далеко ездить приходилась, как-то объяснила:

– Если вижу бабу с коврами на обочине — всё, уже сплю.

Причём сон специфический — только за рулём на трассе. Можно представить, как мы по этой теме над моей знакомой пошутили. Сдуру…

Сон, сонливость — штука заразная. Одни зевнул, другой голову преклонил, третий сопеть начал… Я, господин их, не сплю, а оне-с спать изволят! Бардак и дисгармония. Поэтому и пою: любая песня в моём исполнении — полностью соответствует этим определениям. Только моё — громче. Разрушаем иллюзию тишины и покоя образцами песенного фолка.

– Господине, а что такое «есаул»?

– Это, Николай, то же самое, что «сеунчей», только постарше.

Мда, надо заранее тексты своих песен продумывать. Оно, конечно, «слова — народные». Но часть слов — народ не знает.

…

В Пердуновку мою пришли уже за полночь. Родные места, дом мой. Ждут, поди. Ага, дождались.

Вечная проблема — обманутые ожидания. Пока ходишь по миру — дом представляется чем-то идеальным. «У меня-то там… хорошо». Всё — «хорошо». «Дома и стены помогают» — русская народная мудрость. Вот бы скорее домой, к этим… «помощникам»…

Возвращаешься — и часть ожиданий оказываются… преувеличенными. Я не про Окуджаву:

Нет, с женщинами просто: сам выбрал — «кушай до несхочу». А вот мелочи всякие… Посуда не помыта, полотенце не там брошено, подгоревшим чем-то пахнет… Замечаешь кучу вещей, на которые раньше внимания не обращал. Дверь на сквозняке хлопает, обои выцвели, кран подтекает… Жить-то можно, но… идеалу не соответствует. Раздражает.

Я для себя вывел простое правило: не хочешь испортить настроение себе и домашним — не замечай. Поешь, поспи. Если и на утро — не прошло, на мозги давит, тогда исправляй. А кидаться с порога в атаку: «плохо ждали, всё запустили, так-то я вам нужен…»… Для женщины в начальной стадии истеризма — нормально. А мне это как-то… глупо.

Но тут истерика у меня началась сразу. Только к берегу пристали, только начали выгружаться — Потаня с Филькой подошли. Во всей этой суете под факелами вижу: ползёт у Фильки какая-то гадость мелкая по рукаву. Если бы не целая ночь с таким… факельным освещением — не заметил бы. Но после стольких часов вглядывания в пляшущие тени…

– Филя, это что?

– Где? Дык… известно чего — вошка. А мы её — бздынь. Во, теперя она вона у того мелкого. Гы-гы-гы.

Как меня затрясло… Чуть слюнями брызгать не начал. А этот придурок меня успокаивает. Типа:

– Как же без этого… оно ж само… тварь божья… скотина ж без ей жить не может…

Я бы поверил. Погрустил, посочувствовал. Опечалился бы и преисполнился бы. Неизбывности с неотвратимостью и безысходностью. На всё, дескать, воля Творца или там — его творценутые законы.

Но вот беда-то какая: в своей первой жизни мне пришлось в разных местах побывать. И в таких коровниках, где вошки толпами гуляли, а блохи стадами скакали. И где всего этого не наблюдалось вообще. Вот там где «вообще» — удои были выше. Не потому, что насекомые молоко воруют, а потому, что если в чём-то одном — чистота и порядок, то часто и в остальном — тоже. Чистота — это разумно организованная технология очистки местности. Если у конкретного хомнутого сапиенса хватает ума и тщательности хоть одну технологии выдерживать, то и правильно исполнять технологию доения и кормления — наверно сможет.