– Пиво в холодильнике, – сказала Сара, когда они оказались на кухне. – Или, если хочешь, вино.

– Пиво – то, что надо.

Бен-Рой открыл дверцу и взял бутылку.

– А тебе?

Бросив на него взгляд, она показала на живот.

– Конечно. Извини.

Он откупорил бутылку и сделал глоток. Сара хлопотала у плиты. Из гостиной доносилась музыка – пела Джони Митчелл. Альбом «Блу». Самый первый диск, который он подарил Саре. Да, она подготовилась на славу. Бен-Рой постарался сосредоточиться.

– Бубу в порядке? – спросил он.

– Да, все хорошо. Хочешь потрогать?

Сара повернулась к нему животом. Он подошел и приложил руку.

– Чем больше я думаю об имени, которое ты предложил, тем сильнее оно мне нравится, – сказала она.

– Мне тоже.

– А как насчет Айрис, если родится девочка?

Бен-Рой поморщился. Айрис звали проститутку, с которой он разговаривал в Неве-Шаанан.

– А может, и не Айрис. – Сара заметила по выражению его лица, что выбор ему не понравился. – Я еще подумаю.

Она крепче прижала его руку к себе. Их глаза встретились, и она улыбнулась.

– Я рада, что ты пришел, Арие.

– Мне хорошо у тебя. Очень хорошо.

Они немного постояли. Бен-Рой невольно коснулся лежащего в кармане джинсов мобильника. В этот момент Сара поднялась на цыпочки и легонько поцеловала его в губы. Ущипнула за мочку уха и, снова повернувшись к плите, помешала в кастрюле.

– У меня почти все готово. Иди на балкон и, пока я заканчиваю, зажги свечи.

Она бросила ему коробок спичек. Бен-Рой поймал и, повторив, как ему с ней хорошо – надеялся, если скажет это лишний раз, то хоть как-то компенсирует, что даже не удосужился переодеться в чистое, – вышел на балкон. Там стоял аккуратно накрытый стол с цветами и свечами, салфетками, с вазочкой оливок и корзинкой лепешек-пит. Взглянув на эту картину, Бен-Рой понял, что не он один подумывает, как бы начать все сначала.

Он стянул две оливки, зажег свечи, отхлебнул пива и снова позвонил Халифе.

– Я волнуюсь. На самом деле волнуюсь. Перезвони, как только сумеешь. Ладно?

Не успел он нажать на кнопку отбоя, как появилась Сара.

– У тебя виноватый вид, – заметила она.

– Это потому что у меня на твой счет появились нескромные мысли, – солгал он, незаметно опуская телефон в карман.

Она рассмеялась и обняла его за шею.

– Думаю, предстоит приятный вечер.

– Я тоже. Очень приятный.

Бен-Рой обнял ее, притянул к себе и сказал, как она красива.

И все это время он думал про лабиринт и хотел, чтобы наконец зазвонил его телефон.

Лабиринт

Тридцать минут Халифа потратил на то, что толкал и пинал перегородившие проход бочки, но не сдвинул их ни на сантиметр. Сила удара так впечатала одну в другую, что они словно сплавились. Но даже если бы каким-то чудом удалось стронуть одну из бочек с места, это ничего бы не дало. Продолжающиеся звуки ударов, хотя и не такие громкие, но по-прежнему слышимые, говорили о том, что главная галерея рудника забита по крайней мере на сотню метров вверх. Если не больше. Его запечатали в тоннеле сотнями, а может быть, тысячами бочек. Больше шансов пробиться наверх через скалу, чем разобрать этот завал. Необходимо искать иной путь.

Если иной путь существовал.

– На помощь! – Горло жгло от едкого запаха чеснока, которым пах заключенный в бочках порошок. – На помощь! Умоляю, помогите!

Напрасно. Но отчаявшимся людям свойственно совершать бесполезные поступки. Халифе была невыносима мысль, что придется искать вслепую дорогу через лабиринт.

Он повернулся в сторону тоннеля. Тьма была удивительно плотной, такой непроницаемой, что казалась за гранью какого-либо цвета вообще. Абсолютный вакуум, по сравнению с которым самый темный оттенок черного показался бы бледным. Халифа взмахнул рукой – раз, другой, третий и медленно поплелся вперед. Отдаленный ритмичный стук сталкивающихся бочек будто эхом отражал биение его сердца.

Так глубоки его шахты, так многочисленны галереи, настолько запутанна сеть, что, вступив в его чертог, человек совершенно терялся. Сам Дедал был бы сбит с толку.

Перед тем как сделать шаг, Халифа ощупывал ногой пол – опасался, что на пути может встретиться дыра, подобная той, что он видел, проходя по галерее. Тоннель был узким: что-то между метром и полутора метрами в ширину и чуть больше двух метров в высоту. Детектив выставил левую руку вперед, а в правой сжимал пистолет. Бесполезный, поскольку он не видел впереди ни зги. Но ощущение оружия хоть немного подбадривало. А в его теперешнем нелегком положении нужна была любая крупица поддержки.

Проход вел прямо вперед. Пол был гладким, стены аккуратно обработаны, как в гробницах в Долине царей. Вбок тоннели не отходили, он по крайней мере таких не обнаружил. И от этого испытал облегчение. Тоннели потребовали бы принятия решения, усложнили бы ситуацию, грозили бы тем, что он окончательно потеряется в дьявольской путанице лабиринта. Но в то же время он ощущал беспокойство, и оно с каждым шагом росло. Если и была надежда выбраться наружу и хоть как-то сориентироваться в неразберихе подземных ходов, надо было держаться как можно ближе к главной галерее. А тоннель уводил его от этой галереи все дальше и дальше, заставляя углубляться в неизведанное.