Впрочем, это не мешало аппетиту.

После обеда Лидумс поискал было газеты или книгу, но ни в комнате, ни в холле ничего похожего не было, по-видимому, в этом доме интересовались лишь собственными новостями! Пришлось ложиться спать, как это уже проделал Вилкс.

Разбудил их опять Большой Джон. Он пришел не один, а с каким-то невзрачным молодым человеком. Все так же шутливо и грубовато он приказал Лидумсу и Вилксу «собрать свое советское приданое» и сдать его спутнику. Спутник принес из холла чемодан, бумагу, пересчитал все тряпки, вплоть до белья, увязал и уложил, швырнул туда же брезентовые костюмы и обувь, надавил коленом, запер замки и откланялся. Большой Джон наблюдал за всей этой операцией, сидя в кресле и посмеиваясь. Потом оглядел переодетых и вполне щеголеватых своих подопечных, сказал: «Сойдет для начала!» — и пригласил в гостиную.

Оттуда доносился неясный шум: видимо, гости уже собирались.

Лидумс увидел все те же знакомые лица. Но его появление вызвало в зале неожиданное волнение. Нора, шедшая навстречу ему с двумя бокалами коктейля в руках, даже приостановилась в некоторой растерянности, потом вдруг воскликнула:

— Боже мой, настоящий викинг! — поставила бокалы на низенький столик и только тогда подошла к нему.

Лидумс церемонно поцеловал ей руку, спросил:

— Разве мой костюм похож на средневековые латы?

— Да вы подойдите к зеркалу! Я так и знала, что большой Джон не позаботился о большом зеркале для вас!

Она потащила Лидумса к простенку, в котором стояло высокое, почти до потолка, зеркало, и тыча пальцем в изображение, с торжеством воскликнула:

— Ну разве не викинг?

Их окружили смеющиеся англичане, хором восклицая, что Нора права. Лидумс и сам с некоторым удивлением рассматривал себя. Он еще не был в парикмахерской, совсем забыв об отросшей своей гриве и бороде, и видел в зеркале великана с бронзовым лицом, белокурыми кудрями и такой же кудрявой мягкой бородой, затянутого в модный узкий костюм так, что плечи обрисовывались глыбами, как у борца. К ним подошел и Клозе, в честь которого устраивался этот прием, и принялся шутя жаловаться, что только теперь понимает, почему у него внезапно онемела рука и болит вот уже третий день. Ведь этот викинг поздоровался с ним, когда его подняли на катер! — и принялся помахивать «раздавленной» рукой.

— О, прошу простить меня! Но ведь это была рука «свободного мира», потому я так в нее и вцепился!

Все засмеялись опять. Нора принялась приглашать:

— К столу! К столу! А вы, господин викинг, рядом со мной! — подала ему руку и открыла шествие в соседнюю комнату, где был накрыт длинный стол для этого торжественного ужина.

Лидумс уловил недовольный взгляд Большого Джона, но только пожал плечами: «Что я могу сделать?» Тот развел руками и склонил голову в знак того, что тоже ничего поделать не может.

Ужин продолжался долго, пили много, но никто не хмелел. Клозе все вспоминал, каким чудесным коньяком угостил его Лидумс; Силайс не выдержал, выскочил из-за стола и через минуту, вернувшись, выставил на всеобщее обозрение подаренный ему Лидумсом письменный прибор. Послышались восклицания одобрения, кто-то из англичан спросил, что еще привез Казимир с собой, и Лидумсу пришлось принести ларец, который был предназначен в подарок министру Зариньшу.

Ларец вызвал всеобщее восхищение. Но когда Лидумс открыл его и глазам гостей представились «слезы земли» — янтарь, россыпью лежавший в ларце, — общий восторг достиг предела. Кто-то воскликнул: — А нам? А нам? — и Лидумс, поколебавшись для вида, роздал всем гостям по кусочку янтаря из ларца.

Этим и закончился торжественный прием.

В следующие дни Лидумс убедился, что отныне жизнь его будет идти по прихотливым линиям кем-то заранее разработанного церемониала.

Утром приходил Большой Джон, весело кричал с порога:

— Как спали, парни? Чем хотите заняться сегодня?

Ни Лидумс, ни Вилкс ответить не успевали. Большой Джон распахивал дверь в коридор, кричал кому-то в переднюю:

— Подгоните машину к подъезду! Мальчики поедут развлекаться!

Как видно, Большой Джон и был главным церемониймейстером этой «встречи посла», — как шутил Вилкс. Сам Вилкс постепенно отходил на второй план, англичане ясно показали, что «послом» считают именно Лидумса.

Должно быть, где-то в высоком центре английской разведки, может быть, в отделе у Маккибина, шла деятельная подготовка к предстоящей встрече Лидумса в Лондоне. Когда Лидумс заикнулся о том, что хотел бы посмотреть Англию, Большой Джон, усмехаясь, ответил:

— Еще успеете, и она вам даже надоест! Даю вам слово, там скучнее! Смотрите, даже Нора не торопится домой, а ведь она приезжает сюда каждую неделю.

— Разве она курьер? — удивился Лидумс.

— Правая рука шефа и кассир! Без нее мы тут увяли бы немедленно! — засмеялся Большой Джон. — Вот и сегодня она ассигновала нам с вами достаточную сумму, чтобы поехать в «Виндмиллу». Имейте в виду, — лучший кабак Гамбурга!

— Я предпочел бы театр… — с некоторой долей иронии заметил Лидумс.

Толстые губы Большого Джона дрогнули, карие глаза уставились испытующе, обычная выдержка изменила ему, он сухо сказал: