Ну вот, черт его подери, долечился. Уставший и вконец задолбавшийся я, бессознательное тело за прилавком посреди рынка, с которым совершенно не понятно, что делать, толпа любопытных и восхищенно цокающий языком старик тыкающий пальцем в новоприобретенные шрамы несчастного. Писец подкрался незамеченным, инструкции, что делать к нему не прилагалось и снова пришлось думать своей головой и нечего лучшего, чем дать престарелой любопытной Варваре по рукам я и не догадался.

— Нефиг тянуть руки, куда не просят, лучше помоги поднять эту тушу и показывай дорогу к месту, где его можно без проблем оставить…, для дальнейшего выздоровления.

К счастью старик ни дураком ни тормозом не был, потому к замечанию отнесся с пониманием, а к господину магу с почтением и сноровисто подхватил толи заново родившегося счастливчика, то ли едва не погибшего неудачника под одну руку, подождал, пока я с делаю тоже самое с другой стороны и двинулся в путь. Топать пришлось прилично, а из сил я выбился еще на площади, пока шаманил над этим самым грузом, который сейчас приходится тащить. Поэтому не удивительно, что бессознательный пациент был брошен на пол как мешок с мукой прямо при входе. Следом свои кости бросил я, но уже на грубо сколоченную кровать с подстеленным соломенным тюфяком. Не бог весть что, но все же лучше, чем грязный заплеванный деревянный пол.

— Боже, как я устал… — вырвалось у меня на выдохе.

— Может, господин маг изволит поесть? — Чуть приободрился старик, которому, судя по отдышке, тоже не пошел на пользу наш променад. — Я не потратил ни медяка из тех денег, что вы дали.

— Тогда чтобы когда я проснусь на столе была еда, и лежала сдача, — ответил я и сам того не замечая отправился в объятья морфея.

Сознание вернулось мгновенно, рывком. Помню, что полулежу на старой рассохшейся кровати, а в следующую секунду открываю отекшие веки и сверлю взглядом потемневший от копоти потолок. Сколько тянулась эта секунда для всех окружающих, одному только богу известно, может час, может два, а может и целый день, и меня такой расклад совершенно не устраивает. К сожалению, когда тело, с которым я излишне тесно связан, отключается от усталости, перенапряжения или болевого шока, за компанию я вырубаюсь вместе с ним, не успевая перехватить управление у нервной системы. Не порядок, однако. Срочно необходимо либо ослаблять связь тела и сути, чтобы в меньшей степени зависеть от состояния вместилища и вместе с тем не переусердствовать с разделением понятий душа и тело. Хреново будет, если кто заметит, на каких соплях одно может крепиться к другому, могут ведь не понять тонкой грани между мной и подобием нежити. Или же можно повыдергивать к чертям собачьим все естественные "предохранители" придуманные природой, это более предпочтительно в плане маскировки.

Что в первом, что во втором варианте минусы примерно одинаковые. Ни в коем случае нельзя забывать о чувстве голода, да и спать придется больше по расписанию, чем из желания передохнуть, и не дай бог в порыве вдохновения заработаться и умереть в процессе. А самое главное ни в коем случае не заниматься магией и не проводить ритуалы до полного истощения! Никаких промежуточных этапов наподобие опустошения дара, потери сознания и прочего в этом случае не дождешься — сразу смерть со всеми вытекающими.

Но и плюсы от такого состояния также не малые. Хрена с два меня удастся оглушить ударом в затылок или опоить каким-нибудь сонным отваром, я всегда буду в большей или меньшей степени чувствовать, что происходит вокруг меня и реагировать соответственно. В худшем случае подобные действия меня основательно замедлят и дезориентируют, поскольку управлять телом станет труднее, но не более. Выгода не маленькая, а при моем образе жизни и таланте находить неприятности, весьма весомая, я бы даже сказал, необходимая для выживания. Соответственно и медлить с этим не стоит, не хватало еще снова выпасть из реальности на неизвестный промежуток времени.

— Господин маг, вы уже проснулись? — Робко, боясь нарушить мою сосредоточенность, спросил мой давешний знакомый старик. Хм, надо же, я до сих пор не спросил его имени… Но ничего, это поправимо.

— Как тебя зовут, старик?

— Талус, господин. — Поклонился человек, — я выполнил ваше поручение. Еда, конечно, немного остыла, но это ничего, Милка готовит так, что и утром все будет настолько вкусно, что пальчики оближете. — С добродушной улыбкой вещал Талус, словно уже успел приложиться к моим яствам. А уж то забавное имя…

— Кхм…, Милка…, что за странное имя такое?

— О, прошу прощение, господин маг, это лишь сокращение. Полное имя моей внучки, Милисента, моя малышка Милли…, ей всего двенадцать, господин, но готовит не хуже покойной матери. Извольте убедиться сами.

А я что? Ни уговаривать, ни просить дважды меня не нужно, да и проголодаться я успел изрядно, опять же, теперь дела делами, а обед исключительно по расписанию! (по вышеизложенным причинам) Какой вообще смысл отказываться, если так вкусно предлагают? Нужно пользоваться, раз есть такая возможность! Ням… действительно фкусно, эта дефченка профто волфебница! Все с личным поваром я определился, так талантливо поджарить цыпленка с фруктами и овощами не под силу ни одному доморощенному средневековому ресторатору. К тому же… платить ей можно будет меньше, чем тому же ресторатору или настоящему кулинару. Выгода и довольный желудок в одном флаконе, лепота! Сейчас мы уточним кое-какие подробности, чтобы потом не возникло никаких внезапных проблем с возмущенными родственниками, и все будет в шоколаде.

— Талос, дорогой ты мой человек! Да ты присаживайся, что как не родной, ей богу, — панибратски начал я, вальяжно развалившись на стуле после обильного перекуса и попутно ослабляя поясной ремень, чтобы не мешал наслаждаться спокойной минуткой. — Скажи, а где тогда отец Милисенты?

— Мой сын он… Он водил большие торговые караваны через всю страну, до самой границы с гномами к подножию величественного Даргборга… — Чуть опешил старик от моего тона, но вскоре тоскливо замолчал. — Семь лет…, - запнулся он, — семь лет назад на пути в город торговый караван вырезали полностью, подчистую. Убили всех. Мужчин. Женщин. Даже мулам и лошадям перерезали глотки, твари. — Каждое следующее слова давалось ему все тяжелее и тяжелее, и секундой позже я понял истинную причину и пожалел, что разбередил старику никогда не заживавшую рану.