— Через неделю пленум ЦК по сельскому хозяйству, вам необходимо присутствовать.

— Вот уж поистине безграничное лицемерие! — не выдержал Ельцин. — Никому не нужный «бывший» понадобился на пленуме!

В поездке Ельцина сопровождали его помощник Лев Суханов, преданный ему депутат Виктор Ярошенко и обозреватель «Комсомольской правды» Павел Вощанов, который станет его первым пресс-секретарем, но быстро покинет Кремль.

В аэропорту Лев Суханов предложил:

— Может, пройдем через депутатский зал?

Ельцин отказался:

— Нет, будем стоять, как все.

Билеты взяли на американский «боинг», Ельцин и Суханов летели первым классом и наслаждались жизнью.

Ельцина как могли подготовили к поездке. К нему приезжали сотрудники академического института США и Канады, рассказывали, что там и как. В салоне Ельцин переоделся в спортивный костюм, надел тапочки и стал читать подобранную ему литературу об Америке.

Осмотр достопримечательностей Нью-Йорка, особенно его магазинов, произвел неизгладимое впечатление на будущего президента России.

Ельцин говорил американским журналистам:

«Всю мою жизнь я представлял себе Америку из учебников истории. Теперь, за полтора дня пребывания здесь, мое представление о США изменилось на сто восемьдесят градусов. Похоже, что капитализм не находится на последней стадии загнивания, как нас учили... Наоборот, похоже, капитализм расцветает. То, что вы здесь называете трущобами, у нас было бы вполне нормальным жилищем».

В Чикаго Ельцин вдруг захотел позвонить в Москву, чтобы узнать, на какой день назначен пленум ЦК. Переводчик набрал московский номер секретаря Ельцина прямо из машины. Для Ельцина это было откровением.

Заглянули в Хьюстоне в супермаркет: стали искать глазами очередь — не нашли.

«Ассортимент продовольственных товаров составлял примерно тридцать тысяч наименований, — вспоминал Суханов. — Я предполагал разное, но то, что увидел в этом супермаркете, было не менее удивительно, чем сама Америка. Кто-то из нас начал считать виды колбас. Сбились со счета... Для нас с Борисом Николаевичем посещение супермаркета стало настоящим потрясением».

На обратном пути в самолете Борис Николаевич «сидел, зажав голову ладонями, и на лице его явственно проглядывала борьба чувств. Не зря ведь говорят, что некоторые слабонервные люди после возвращения из цивилизованной заграницы впадают в глубокую депрессию... Когда Ельцин немного пришел в себя, он дал волю чувствам.

— До чего довели наш бедный народ, — сокрушался он. — Всю жизнь рассказывали сказки, всю жизнь чего-то изобретали. А ведь в мире все уже изобретено...

А ведь Ельцина трудно было удивить «богатым ассортиментом», не будем забывать, что он, как кандидат в члены политбюро, тоже имел привилегию на высший стандарт потребления, но, видимо, упрятанные от глаз народа партийные закрома, несмотря на весь их «номенклатурный блеск», несли на себе печать обветшания. И на фоне заурядного американского супермаркета выглядели нищенскими.

Я допускаю такую возможность, что именно после Хьюстона у Ельцина окончательно рухнула в его большевистском сознании последняя подпорка...»

Ельцин не хотел выглядеть туристом. Ему принципиально важно было добиться, чтобы американские лидеры увидели в нем равного им политического деятеля и признали лидером оппозиции, способным конкурировать с Горбачевым.

Бориса Николаевича приняли государственный секретарь Джеймс Бейкер и некоторые сенаторы. Ельцина же интересовало только одно — состоится ли встреча с президентом Бушем.

Ельцин всегда умел произвести впечатление. На деловом обеде в Совете по внешней политике известные политологи стали спрашивать, с каким идеями он приехал в США.

Ельцин не моргнув глазом ответил:

— Обо всем, что я с собой привез, я скажу самому Бушу. У меня есть что сказать вашему президенту, и я думаю, ему будет интересно встретиться со мной.

В реальности ничего особенного Ельцин Джорджу Бушу не сказал, хотя его мечта сбылась: президент нашел время для встречи с ним. Произошло это в самый трудный и неудачный для Бориса Николаевича день.

Утром ему предстояло выступать в Институте имени Дж. Гоп-кинса, а потом его ждали в Белом доме, причем до последнего момента неясно было, состоится встреча с президентом Бушем или нет.

В этот день Ельцин вел себя очень странно. Американцы объясняли это потом тем, что российский гость до самого утра дегустировал отборные сорта виски и не успел прийти в себя.

Помощники Ельцина объясняли все усталостью Ельцина, сменой часовых поясов и особенностями его организма.

Заботливый Лев Суханов писал: