В Москве у новых депутатов было много претензий к столичной исполнительной власти. Моссовет собирался спросить за это с Валерия Сайкина, который четыре года эту власть возглавлял. Однако за день до сессии тот покинул свой пост не отчитавшись; была предпринята операция по спасению Сайкина — его катапультировали в кресло заместителя председателя Совета министров РСФСР.

Впрочем, он недолго пробыл в Белом доме. Ему пришлось уйти, как только Ельцин поручил формирование правительства Ивану Силаеву...

Новый состав Моссовета заседал в величественном здании бывшего Дома политпросвещения горкома КПСС на Цветном бульваре, строительство которого многим москвичам представлялось зряшной тратой городских ресурсов: здесь собралась первая сессия нового состава Моссовета. За каждый день, проведенный депутатами на Цветном бульваре, из городской казны в партийный бюджет поступала кругленькая сумма.

Раньше сессии Моссовета тоже стоили денег, но это никого не интересовало: деньги свободно циркулировали между партийным и муниципальным карманом, поскольку партия и государство были одно целое.

А тут, как только стали известны итоги выборов в Моссовет, вдруг выяснилось, что денежки врозь. Здания, которые делили райкомы и райисполкомы, чьи сотрудники обедали в одной и той же закрытой столовой, отоваривались в одном столе заказов и делали одно дело, в мгновение ока были переданы на партийный баланс. Партия подвинула советскую власть...

В день открытия сессии Моссовета в ряду, отведенном для приглашенных, я оказался в окружении хорошо знакомых друг с другом солидных мужчин, прекрасно одетых и располагавшихся в креслах по-хозяйски. Они снисходительно посмеивались над неказистыми депутатами, выстраивавшимися в очередь к микрофону. Солидные мужчины переговаривались, и по их коротким репликам я понял, что оказался среди высокого исполкомовского начальства. Но уже к концу первого дня веселый смех стих и сменился явным беспокойством: исполкомовские зубры задумались о своем будущем. Как выяснится несколько позже, они напрасно беспокоились.-

«Демократическая Россия» получила мандат на управление городом под блистательные программы и декларации. Но прекрасный парламентарий — не обязательно умелый администратор. Моссовет возглавили народные депутаты СССР Гавриил Попов и Сергей Станкевич.

Очень скоро они оба покинули это поприще. А вот зубры городского хозяйства сохранили свои места.

В Верховный Совет СССР Ельцин пришел одиночкой. В российском Верховном Совете у него уже была своя армия.

Депутаты-демократы образовали штаб по подготовке первого российского съезда. Штабом руководил известный тогда дважды депутат (союзный и российский) Михаил Бочаров, а разместился он в помещении Комитета по строительству и архитектуре Верховного Совета СССР. Председателем комитета был Ельцин, секретарем — Бочаров.

Сергей Филатов был одним из самых заметных российских депутатов, он стал секретарем президиума Верховного Совета РСФСР, потом первым заместителем председателя и еще был руководителем администрации президента, то есть не один год тесно работал с Ельциным.

Он свидетельствует:

«Я с волнением ждал встречи с Борисом Николаевичем. Мы встретили его в небольшом зале на Калининском проспекте бурно, с цветами, с улыбками, с надеждами. Я не помню, кто еще хотел выдвигаться на пост председателя Верховного Совета, но отношение к кандидатуре Бориса Николаевича было неоднозначным. Кое-кто, по-моему из ленинградской группы депутатов, не очень ему доверял, помня, что он еще недавно был крупным партработником. Некоторые в своих высказываниях делали упор на то, что неясна его позиция по вопросу демократизации страны, как, впрочем, неясны и его взгляды на будущую нашу экономику.

Я хорошо помню тогдашнее выступление Бориса Николаевича, с его ломаной речью и расплывчатостью программы действий и будущего государственного устройства России...»

Я спросил Сергея Александровича Филатова:

— Какое впечатление на вас произвел Ельцин при первой встрече? Считается, что творческая интеллигенция воспользовалась им как тараном, что сам он плохо ориентировался и его вели за руку...

— У меня тоже было такое ощущение. Он мало говорил, казался внешне недоступным, хотя каждый мог к нему подойти, задать вопрос. В Верховном Совете этим многие пользовались. Я имею в виду не в кабинете — в кабинет к нему трудно было попасть, а когда он шел вести заседание, к нему подходили, его часто останавливали. Тогда он был доступен для депутатов, для гостей съезда. И он свободно общался с людьми.

— Как вы относитесь к мысли о том, что Ельциным, по существу, управляли и привели к власти, а у него самого никаких идей не было?

— Мы ведь все жили ожиданиями, что сейчас появится человек, и будет в стране порядок, и станем хорошо жить. Очень болезненно воспринимали все, что делало союзное правительство, возмущались, когда власти зажимали какие-то права и свободы. Мы искали лидера, который мог бы вывести страну из этого состояния.

В союзном парламенте в Межрегиональной депутатской группе объединились очень умные люди, они выдвинули много интересных идей. Но они были бессильны. Они тоже искали волшебную фигуру, которая бы могла противостоять происходящему.