— Конечно, но…

— Вот в чем смысл реинкарнации, — произнесла Леа. — В том, чтобы учиться на собственных ошибках.

— Ну, не знаю, — протянула Хейвен. — Но мы же не становимся лучше?

— Ты уверена? — парировала Леа. — А может, люди сами хотят возродиться? Как говорится в физике, на всякое действие есть равное противодействие.

— На физику мне всегда не хватало времени, — вздохнула Хейвен.

— Жаль. Но боюсь, сейчас и у меня для объяснений времени нет.

— Нет?

Настал черед Леи вздохнуть.

— Мои видения стали такими ужасными, что я плохо соображаю.

— Тебе по-прежнему является тот старик в саду?

Хейвен обвела взглядом окрестности особняка и попыталась представить, как здесь будет красиво весной, когда растает снег. На Манхэттене — сотни садов. Любой из них мог быть тем, который узрела Леа.

— Да, — ответила подруга. — И он не хочет, чтобы я выжидала. Ему надо, чтобы я поторопилась. Прежде я ни разу не ощущала такого давления. Должно произойти что-то серьезное. Я бы уже сегодня примчалась в Нью-Йорк, но я и понятия не имею, где его искать. А ты?

— Аналогично, — произнесла Хейвен. Издалека раздался вой сирены пожарной машины. — Ты не дашь мне каких-нибудь подсказок? Ты ощущаешь странные запахи?

— Точно! Чудовищную вонь. Словно в карбюратор машины моего дяди Эрла забрался опоссум, а затем издох.

— В Нью-Йорке так летом пахнет, — усмехнулась Хейвен. — А насчет звуков? Ты слышишь церковный колокол? Фургон с мороженым?

— Нет, — после продолжительной паузы ответила Леа. — Ничего.

— Ни гудков машин, ни шума моторов?

— Ничего, — подтвердила Леа. — Полнейшая тишина.

В телефоне опять послышался хруст.

— Ситуация сложная, — пробормотала Хейвен, и у нее заурчало в животе. — Честно говоря, я и сама соображаю плоховато. Целый день не ела.

— Почему?

— Долгая история. В общем, пытаюсь устоять перед искушением.

— И моришь себя голодом? — с укоризной воскликнула Леа. — От гамбургера беды с тобой не случится, Хейвен. Перекуси чем-нибудь. Ты никого не спасешь, если будешь едва ноги волочить.

— Верно подмечено, — улыбнулась Хейвен.

— Еще бы. И я хочу дать тебе один совет.

— Да?

— Не переживай так сильно насчет искушения. Просто доверяй себе и будешь поступать правильно.

Войдя в метро, Хейвен помчалась по платформе и едва успела вскочить в последний вагон поезда. Все сиденья были заняты усталыми пассажирами, возвращавшимися с работы домой. Хейвен встала около двери кабины машиниста и уставилась на исчезающий вдали туннель. Даже на заброшенных участках имелись признаки того, что он обитаем. Грязная банкетка. Чемодан. Детская коляска. По обе стороны от рельсов жили люди. Они бродили в темноте, словно кроты.

Хейвен чувствовала себя такой же слепой. Ее зрение выхватило из мрака единственную сцену из прошлого. Беатриче не являлась пленницей Адама. Она стала его невестой. Но осознание этого факта не принесло ей облегчения. Сколько раз Хейвен добровольно выбирала Адама? Знал ли об этом Йейн на протяжении всех своих реинкарнаций? Хейвен боялась ответов на свои вопросы, она понимала: их следует задать.

Когда поезд остановился на станции «Семьдесят вторая улица и Сентрал-парк-уэст», [14] она выскочила на платформу. Поезда-экспрессы [15] с грохотом проносились мимо. Она села на скамью и дождалась момента, когда зал опустеет. Возможно, Чандре удалось отделаться от серых людей, которые преследовали Хейвен пару часов назад. Тем не менее они могут снова учуять ее след. Убедившись в том, что на станции никого нет, Хейвен опрометью бросилась вверх по ступенькам. Девушка проскочила между машинами, затормозившими на красный свет, и подбежала к забору Центрального парка. Замерла напротив дома, в котором находилась квартира Френсис Уитмен. Она не должна приводить серых людей к Йейну. Но она уже десяток раз безуспешно пыталась дозвониться до него, и желание услышать его голос достигло точки кипения.

Хейвен осматривала улицу — нет ли на ней подозрительных седанов. Внезапно из подъезда «Андорры» вышел молодой человек. Она мгновенно узнала походку Йейна. Юноша натянул на голову вязаную шапку с эмблемой «New York Yankees». [16] Уличное движение в центре оказалось плотным, да и кричать было бесполезно. Поэтому она последовала за Йейном по противоположной стороне улицы. А он тем временем повернул за угол. Дождавшись зеленого сигнала светофора, Хейвен пересекла дорогу, но Йейн уже исчез. Хейвен в отчаянии искала глазами его черное пальто. Наконец она обнаружила Йейна на Амстердам-авеню. Он открывал дверь дешевого и грязного бара с неоновой вывеской.

У Хейвен была возможность его окликнуть, однако она спряталась за деревом напротив заведения. С какой стати Йейн отправился туда? Через закопченные окна Хейвен разглядела маленький зал с бильярдным столом. Вдоль стены разместились три кабинки, напротив них — старинная дубовая стойка. Йейн поздоровался с какой-то девицей. Миа Михальски! Он поцеловал ее в щеку, и у Хейвен мерзко засосало под ложечкой.

Кроме того, она поняла, что Миа еще слишком юна для хождений по барам и весьма хороша собой. Отзывы о ней Алекс Харбридж вполне справедливы. Теперь Хейвен гадала, почему привлекательная девушка предпочла делать большую часть своей работы в Интернете? Стоило бы Миа взмахнуть ресницами или покачать головой, украшенной пышной гривой светлых волос, и к ней бы кинулись почти все мужчины Манхэттена.