— А я думаю, тебе нужно…

Но я не закончил. Что-то помешало.

Сначала я не понял, в чем дело. Мы услышали странный звук, он наполнил кантину. В первый момент я подумал о гончих, но тут же отмел эту мысль. Звук был другой, даже если забыть о том, что все гончие погибли в горе Чоса Деи на Севере.

Рашад беспокойно пошевелился, подался вперед от стены, чтобы сидеть поудобнее и освободить место для меча. Он сделал это не думая: старые привычки живучи.

— Что, в аиды, это такое?

Я покачал головой. Дел не двинулась.

Звук затих и снова возник. Все в кантине молчали. Люди сидели неподвижно и слушали.

Это был высокий, пронзительный вой. Он эхом отражался в предгорьях, потом поднимался на плато и долетал до города.

— Племена, — решительно объявил я, когда звук изменился.

Звук поднялся на такую высоту, что оглушал. Сотни голосов слились в ликующем завывании.

Рашад сосредоточенно смотрел в одну точку.

— Аиды, — потрясенно выдохнул он.

Дел взглянула на меня.

— Ты знаешь нравы племен.

Дел приглашала меня все объяснить, но я сам не понимал, что происходит.

— Могу только догадаться, — наконец сказал я. — Видимо это связано с Оракулом. Это восхваление… или подготовка к атаке.

— Безрассудство, — пробормотал Рашад. — Им придется подниматься по тропе. Плато легко защитить.

Я покосился на него.

— А кто разбил лагерь у начала этой тропы?

— Племена, — пробормотала Дел. — Но их очень мало.

— Мы даже не представляем, сколько их. Некоторые воины приходили сюда каждый день, но жили неизвестно где. Здесь обосновались только их семьи… и несколько мужчин для защиты.

Рашад кивнул.

— Чтобы все выглядело обычно.

Я поднялся и ногой задвинул табуретку.

— Думаю, лучше нам вернуться. Я боюсь, что Алрик еще у кругов и Лена одна с детьми.

Когда мы начали вставать, вой затих. Тишина была жуткой и тревожной. Немного помедлив, все в кантине поднялись и пошли к двери.

— Надо идти домой, баска, — сказал я. — У меня нехорошее предчувствие… Что-то должно случиться.

Дел вышла за мной на улицу.

И оно случилось. Оно терпеливо ожидало, пока мы не дошли до дома, который делили с Алриком, давая нам передышку, а потом ему надоело. Время ожидания кончилось.

Дел и я услышали это прежде чем увидели. Грохот копыт, потом яростные крики. Где-то улицах в четырех от нас.

— Базар, — догадалась Дел, вынимая из ножен Бореал. В лунном свете клинок был белым.

Я вынул свою яватму, с отвращением коснувшись рукояти.

На площади у колодца собрались люди. Они жались друг к другу в тени пустых лотков и ветхих зданий, не понимая, что происходит, и не зная, что им делать. В центре площади собрались несколько жителей пустыни. Их было немного — я насчитал шестерых, все на лошадях. Мы значительно превосходили их числом.

На седьмой лошади тоже был всадник, но необычный. Этот человек был мертв.

— Кто они? — спросила Дел.

— Двое Вашни, один Ханджи, Талариан и даже двое Салсет.

— Ты знаешь их?

— Салсет? Я их не знаю. А они не знали чулу.

Толпа заволновалась. Один Вашни продолжил свою речь, показывая на тело, потом резко начал жестикулировать. Происходившее видимо не доставляло ему удовольствия.

— Что он говорит? — спросила Дел. Говорил Вашни на языке Пустыни, примешивая диалект Пенджи.

— Он нас предупреждает. Нет, не нас, он предупреждает танзиров. Этот человек — мертвый — пробрался к месту их сбора и попытался убить Оракула, как и предсказывал Рашад. Теперь Вашни говорит танзирам, что все они дураки, что Оракул будет жить, чтобы показать нам джихади, как и обещал, — я помолчал, слушая. — Он говорит, что они не хотят войны. Они хотят вернуть то, что их по праву.

— Юг, — мрачно сказала Дел.

— И песок, который должен превратиться в траву.

Вашни перестал кричать. Он сделал жест и его друзья перерезали веревки, удерживающие тело на лошади. Тело упало лицом вниз, его грубо перевернули и сорвали с него то, во что оно было завернуто, чтобы показать, что осталось от человека.

Должно быть я вскрикнул. Дел резко посмотрела на меня.

— Ты знаешь его?

Я кивнул.

— Он танцор меча. Не очень хороший — и не очень умный — но все равно, я знал его, — я глубоко вздохнул. — Он этого не заслужил.