Море возле Бостона представляет собой беспорядочную лоскутную смесь чистой холодной океанской воды с дурно пахнущими потоками загрязнений. В ясный день пассажирам воздушного лайнера, приближающегося к аэропорту Логан в Бостоне, хорошо видно, как в глубокую голубую воду вливается несколько потоков молочного цвета. Похожие на пальцы, они указывают на раскинувшийся во все стороны мегалополис, как бы обвиняя его. У города Лини, к северу от Бостонской гавани, сточные воды выливаются в море из трубы диаметром шесть метров, растекаясь огромным веером около четырех километров в длину и двух в ширину, и в конце концов смешиваются с окружающей водой. 95 миллионов литров нечистот (не подвергнутых обработке, если не считать просеивания через сеть с 3–8 дюймовыми ячейками) каждый день поступают в море только из одного этого источника.

Вид самой воды тоже вызывает беспокойство. Во время приливов и отливов резко выделяются полосы, или зоны, обозначаемые разводами нефти и разнообразным мусором: современные пластики, резина и другие, неопознанные материалы. Эти зоны простираются вертикально, в глубину. Как сообщают водолазы, они образуют фактически светонепроницаемые стены. В некоторых отчетах встречаются выражения „коричневый занавес" и „коричневый снег". Зловоние, исходящее отсюда, пропитывает всю атмосферу данной местности, и поэтому нет ничего удивительного в том, что запах моря у городской черты неприятно поражает обоняние моряка, возвращающегося из плавания в открытом океане.

Личинка омара входит в загрязненные воды, по-видимому, не обладая ни инстинктом уклонения, ни естественным механизмом защиты против новой угрозы. Величественная поступь эволюции никак не может угнаться за быстрыми изменениями, происходящими в современном индустриализованном океане. И в самом деле, личинкам омара меньше всего подходит такая среда, потому что больше всего загрязняющих веществ скапливается как раз в приповерхностном слое моря, где они обитают.

Некоторые из таких веществ, например металлы, всегда присутствовали в море, но в небольших количествах. На протяжении чуть больше столетия, которое насчитывает Век Нефти, в прибрежных водах появились нефтепродукты, состоящие из тысяч компонентов, отравляющих морские организмы, и их концентрации непрерывно увеличиваются. Загрязнение нефтью во всем мире в результате человеческой деятельности намного превосходит естественные истечения из разбросанных в разных местах нефтяных источников. За последние два или три десятилетия появились и другие вещества, такие, как инсектициды (ДДТ, ПХБ и т. д.), и разнообразные промышленные загрязнения. Накопление этих веществ идет так быстро и в таких беспримерных количествах, что ученые не успели еще дать научной оценки потенциальных экологических воздействий ни отдельных веществ, ни их сочетаний. А таких животных, как омары, внезапное загрязнение поверхности моря застало врасплох.

К концу лета омары вдоль всего побережья Новой Англии отметали икру, а многие личинки начали уже оседать на дно. Сезонные изменения, влияющие на жизнь омаров, однако, в разных участках побережья протекают в разное время. В более теплых водах южнее Кейп-Кода репродуктивный цикл и развитие личинок по крайней мере на месяц опережают эти процессы в более прохладных водах у берегов штата Мэн. Оптимальная для роста омаров (как взрослых, так и личинок) температура воды, являющаяся главным регулятором жизненных функций водных беспозвоночных, находится в пределах 15–20 °C. Однако в том, что в южной части Новой Англии, от Баззардс-Бей до Лонг-Айленд Саунд, промысел омаров пребывает в бедственном состоянии, температурные условия не виноваты. Они здесь гораздо ближе к идеальным, чем в прибрежных водах штата Мэн.

В начале июня массы омарят начинают появляться в планктоне прибрежных вод Род-Айленда. Так же как в водах Нормане-Boy, их подхватывает медленное юго-западное течение. Они движутся целыми стаями вдоль побережья, мимо промышленных гаваней и выветренных мысов, тихих, безлюдных особняков и новых пригородных домов, в изобилии появляющихся на склонах холмов. Во время своего путешествия, занимающего все лето, они делят свой путь с возрастающим количеством лодок, которые оставляют за собой следы нефти и мусора. В некоторых местах эти следы настолько ничтожны, что человеческому глазу они не видны, но для существ, величина которых измеряется миллиметрами, они могут оказаться губительными.

К тому времени, когда личинки достигают подходов к Лонг-Айленд Саунд, они провели в составе планктона недели три, и многие готовы перейти в четвертую стадию. Для большинства предстоящая линька будет последней в их жизни на поверхности моря.

Вид омаров в четвертой стадии претерпевает внезапное изменение. В процессе одной этой линьки они сбрасывают с себя облик личинки комара и становятся миниатюрными омарами. С этого времени крохотные животные, длиной с половину спички, начинают вести себя тоже иначе. У них исчезает первоначальный инстинкт стремления к свету. Теперь личинок привлекают твердые предметы, расщелины, тенистые места и другие укрытия. Иногда личинки в четвертой стадии и даже старше прилипают к кусочкам соломы, дерева и другим плавающим обломкам. Но большинство из них, несмотря на то что они умеют очень хорошо плавать и вполне способны остаться на поверхности воды, начинают медленно погружаться на дно.

У оседающих личинок есть что-то общее с парашютистами военного времени, спускающимися на чужую, кишащую врагами территорию. Личинки, которым повезло, пройдя сквозь окутанную темнотой воду, приземляются на каменистое дно и сразу же приступают к поискам ближайшего укромного места. Менее же везучие оказываются на песчаном дне, где трудно найти надежное укрытие. Многие из этих неудачников становятся жертвами маленьких камбал и других бродячих хищников. Но даже находясь среди камней, омарята далеко не чувствуют себя в безопасности. Большинство движущихся существ равного им или большего размера и некоторые на вид неподвижные животные являются их потенциальными врагами. Их родичи, главным образом крабы и более взрослые омары, представляют особую опасность. Повсюду шныряют небольшие агрессивные рыбки, а в каждой расщелине спрятаны щупальца-ловушки. Пройдут годы, прежде чем вновь поселившиеся на дне омары займут такое положение в мире морского дна, что вероятность стать чьей-нибудь жертвой будет практически равна нулю.

Донные биоценозы шельфа Новой Англии изучены подробно, может быть, даже лучше, чем в остальных районах шельфа Северной Америки. И все же наши знания о естественных группах организмов, живущих в этих скрытых песках и камнях, далеко не полны. Экология моря, занимающаяся вопросами динамики жизни подводных организмов, их популяций и взаимосвязей внутри сообществ, включающих разные виды, намного отстала от экологии суши. Решающую роль в этом играет неравенство условий наблюдений. Гораздо труднее внимательно следить за тем, что происходит под шатром ламинарий, чем вести наблюдения в обычном лесу на суше. Пройдет еще немало времени, прежде чем понимание экологии морского дна достигнет адекватного уровня. Недавно, однако, в прибрежных водах Новой Англии и восточной Канады морские экологи внесли ясность в интересную проблему экологического равновесия в донном сообществе, включающем четыре звена пищевой цепи, начиная с бурых и других морских водорослей.