В течение нескольких дней глаз перемещается с одной стороны головы на другую и останавливается рядом с другим глазом. Теперь оба глаза находятся совсем рядом. С этого времени рыба начинает плавать на боку. На первый взгляд кажется, что камбала инертное животное. Но такое впечатление обманчиво. Она часто спокойно лежит на дне, пока какая-нибудь маленькая креветка или червячок не окажутся слишком близко. Стремительное движение — и жертва исчезает между открывающимися в боковом направлении челюстями. Это вертикальное расположение челюстей создает впечатление, что эволюционное развитие камбалы еще не завершилось, однако, было бы напрасно искать какие-либо признаки вторичного изменения положения рта, которое привело бы его в соответствие с возникшим ранее приспособительным положением глаз и всего тела камбалы. В этом и нет необходимости, так как при нападении на добычу движения челюстей вбок не менее эффективны, чем работа нормально расположенных челюстей у других видов рыб.

Камбала быстро плавает, но, кроме этого, ей помогает ускользать от преследования волшебный маскировочный механизм. Камбала обладает особыми клетками — хроматофорами, содержащими темный пигмент. [11] Эти клетки могут расширяться или сжиматься по воле самой рыбы. Сжимая свои пигментные клетки, темная камбала может стать за 60–90 секунд светло-серебристо-серой. Однако крайние переходы от светлого к темному наблюдаются не так часто, как бесконечные вариации рисунков, гармонирующих с местом пребывания животного в данный момент.

Вероятно, наиболее заметными из рыб, снующих по континентальному шельфу, самыми знакомыми для человека и чаще всего упоминаемыми в литературе, например у Хемингуэя, являются «gamefishes»- «спортивные рыбы». [12]

К тому времени, когда они становятся взрослыми, эти хищники, находятся у вершины пищевой пирамиды, опережают в росте почти всех своих врагов. Однако человек — это особенный враг, враг, склонный посягать на них на всех фазах их развития.

Неумышленные формы человеческого хищничества сильнее всего бьют по этим видам в молодом возрасте, иногда даже до того, как они вывелись из икры. Хотя о размножении и ранних периодах жизни этих рыб, которые нерестятся на континентальном шельфе, известно довольно мало, недавно появились сведения о луфарях (Pomatomus saltatrix). Прозванные «chopper» [13] за их прожорливость, они снискали расположение спортсменов в районе Центральной Атлантики. Главные нерестилища луфарей находятся на внешних участках шельфа за южной оконечностью впадины каньона Балтимор. А именно в этой зоне предполагается добыча нефти, что неизбежно повлечет за собой загрязнение моря. Невидимая нефтяная пленка нанесет икре и личинкам луфаря столь же сильный ущерб, как потомству трески в водах Новой Англии. Популяции луфаря, вероятно, будут уменьшаться.

В районе Центральной Атлантики молодь луфарей мигрирует к берегу и собирается вдоль побережья и у устьев заливов. Косяки молодых луфарей, возможно, особенно пострадают от строительства крупных электростанций в этой прибрежной зоне.

Даже аристократы среди «gamefishes», стремительные парусники могут не избежать опасности. Хотя мы очень мало знаем о том, где откладывается икра и выводятся личинки этих широко распространенных рыб, но точно известно, что один вид, атлантический парусник (Istiophorus platypterus) нерестится у песчаной косы вдоль восточного побережья Флориды. Освоение прибрежных участков континентального шельфа этого района идет полным ходом. Намечается строительство большого количества электростанций, а недавно появилась идея о строительстве нефтеочистительного завода около Форт-Пирса. Пока еще не поздно, нужно тщательно исследовать прибрежную зону, чтобы узнать, в каких местах обычно нерестится парусник.

Как ни странно это может показаться, «gamefishes» нашли себе защитника в лице своего главного врага. Спортивное рыболовство в умеренной зоне Атлантического шельфа стало крупным делом. По последним подсчетам, в одной только Флориде морская рыбная ловля удочкой приносит доход от 2 до 4 миллиардов долларов в год. Повсюду, начиная с ранней весны и до поздней осени, тысячи американцев отправляются в море на лодках и ловят рыбу на блесну, ориентируясь на стаи возбужденных птиц, парящих над косяками кормящихся рыб. Жители таких приморских городов, как Рехобот, Морхед-Сити и Фернандина, нанимают суда, способные выходить в открытое море. Фрахт судна для рыбной ловли на внешнем участке континентального шельфа теперь стоит 400 долларов в день. Пока еще большинство капитанов рыболовных команд уповают на традиционно большие уловы, однако некоторые высказывают опасения, что с индустриализацией шельфа богатым уловам придет конец. Неожиданно осознав неизбежность заката любимого вида спорта, спортсмены-рыболовы, которые до сих пор проявляли консервативное отношение к этой проблеме, становятся защитниками окружающей среды. Их забота о горсточке видов переходит в заботу обо всей экосистеме континентального шельфа.

На восточном побережье Соединенных Штатов идет стремительное наступление на новые пограничные территории. На этот раз роль пионеров играют не фермеры, стремящиеся получить земельные участки, а промышленники, стремящиеся получить прибыль. В этой новой волне экспансии на восток лидируют два энергетических гиганта — нефтяная и электротехническая промышленность.

Нефтяники открыли, что, так же как на банке Джорджес в Новой Англии, под поверхностными песками умеренной зоны Атлантического шельфа лежат глубокие бассейны, заполненные осадочными породами. Теперь заинтересованные круги, представляющие промышленность, политические органы и защитников окружающей среды, сосредоточивают свое внимание на трех потенциальных хранилищах морской нефти: желобе каньона Балтимор, юго-восточном побережье штата Джорджия и бассейне плато Блейк.

Выступ континентальной коренной породы в водах Лонг-Айленда образует северный край желоба каньона Балтимор. Получивший свое название по небольшому подводному каньону, расположенному около средней его части, желоб простирается на 650 километров к югу до мыса Гаттерас. В районе южной части штата Ныо-Джерси, где желоб достигает верхних участков континентального подъема, его ширина максимальна и составляет 200 километров. Мощные осадочные породы располагаются на отдельных участках вдоль оси желоба, тянущейся с севера на юг почти параллельно береговой линии, в 100 километрах от нее. Их толщина более 13000 метров (примерно 8 миль).

Мощное сейсмическое зондирование, при помощи которого ведется изучение строения шельфа до глубины подстилающих пород континентального щита, обнаружило на дне желоба каньона Балтимор гигантский погребенный риф. Первоначально его ошибочно приняли за хребет, образовавшийся в результате подъема основных пород. В действительности же этот риф образовался, вероятно, 50-100 миллионов лет назад. В те времена для моря в районе побережья штата Нью-Джерси были характерны тропическая температура воды и медленное накопление осадков. Древний риф, должно быть, ответил на опускание дна тем, что стал расти вверх. Геологи полагают, и не без оснований, что он не уступал по своим размерам австралийскому Большому Барьерному рифу наших дней.