— Прекрасно. Выбора у меня нет. Какие условия?

— Ты отдашь в мои руки все, что награбил в Аквилонии. Прикажешь, чтобы все гарнизоны сложили оружие и оставили города и крепости. А потом ты выведешь свою проклятую солдатню из Аквилонии как можно скорее, пока я не передумал. Ты освободишь всех аквилонцев, проданных в рабство, а потом выплатишь мне дань за ущерб — когда мы подсчитаем все убытки. И будешь находиться в плену до тех пор, пока все эти условия не будут выполнены.

— Хорошо, — согласился Тараск. — Замки и города, занятые моими гарнизонами, сдадутся без боя, будет сделано и все остальное. Но какой выкуп ты потребуешь с меня?

Конан рассмеялся, снял ногу с груди врага, схватил его за руку и поднял на ноги. Он хотел что-то сказать, но увидел, что приближается Хадрат. Как всегда, жрец был погружен в раздумья, но старательно обходил мертвые тела.

Окровавленной рукой Конан стер с лица облепившую его грязь. Он сражался целый день — сначала в пешем строю, потом верхом. Следы ударов мечей, топоров и палиц были видны на его доспехах.

— Хорошая работа, Хадрат! — загремел он. — Клянусь Кромом, я обрадовался, увидев твой сигнал. Еще немного, и я не смог бы сдержать своих рыцарей — они с ума посходили, стоя на месте. Как наш чародей?

— Он отправился в Ахерон по туманной дороге, — ответил Хадрат. — А я… Я пойду в Тарантию. Здесь мне делать нечего, зато меня ждет подземелье храма Митры. Все, что надо, мы выполнили здесь, на этом поле. Мы спасли Аквилонию… И не только ее. Твой поход в столицу будет настоящим триумфом. Вся Аквилония будет приветствовать возвращение короля. Итак, до встречи в тронной зале — прощай!

Конан молча глядел вслед удаляющемуся жрецу. Со всех сторон к нему подходили рыцари. Он увидел Паллантида, Троцеро, Просперо и Сервия — доспехи у всех были в крови. Рев битвы сменился победным кличем. Все взоры были обращены на короля. И все в один голос кричали:

— Слава Конану, королю Аквилонии!

А Тараск напомнил:

— Ты еще не назвал моего выкупа.

Конан рассмеялся и вложил меч в ножны. Потом расправил могучие плечи и провел окровавленной рукой по гриве волос, словно бы ища свою отвоеванную корону.

— В твоем гареме есть девушка по имени Зенобия.

— Да, есть. Ну и что?

— Прекрасно, — король улыбнулся. — Вот она и будет твоим выкупом, другого мне не надо. Я приеду за ней в Бельверус, как обещал. В Немедии она была рабыней, в Аквилонии я сделаю ее королевой.

Яр Али приник к отблескивающему голубым стволу своего лиэнфильда. Воззвал к Аллаху и послал пулю прямо в голову налетающего всадника.

— Алла акбар! — радостно вскрикнул рослый афганец, размахивая карабином. — Аллах велик! Сахиб, еще одного пса мы отправили в пекло!

Его товарищ осторожно выглянул из-за вала, который они недавно сами насыпали из песка. Это был к удой, жилистый американец по имени Стив Кларни.

— Неплохо, старина, — сказал он. — Их осталось еще четверо. Смотри, они колеблются.

Казалось, всадники в белых накидках и в самом деле намереваются повернуть назад. За пределом досягаемости выстрела они съехались, словно бы на совет. Когда они впервые напали на двух друзей, их было семь. Но друзья стреляли метко.

— Сахиб, они бросают убитых!

Яр Али выпрямился во весь рост, осыпая оскорблениями отъезжающих всадников. Один обернулся и выстрелил. Пуля взметнула песок футах в тридцати от насыпи.

— Стрелять вовсе не умеют, дети собаки, — сказал довольный собой Яр Али. — Во имя Аллаха, ты видел, как тот бродяга кувыркнулся с седла, когда я угостил его свинцом? Сахиб, кинемся в погоню и доведем дело до конца!

Стив игнорировал это шальное предложение. Знал, что это всего лишь красивый жест, каких требовала буйная натура его друга. Он встал, отряхнул песок и посмотрел вслед всадникам, превратившимся уже в белые точки на горизонте.

— Эти парни скачут, словно стремятся к определенной цели, — сказал он задумчиво. — Не похоже, чтобы они бежали в страхе…

— Ну конечно, — ответил Яр Али. Он мгновенно перешел от жажды крови к рассудительному спокойствию и не видел в том ничего удивительного. — Они скачут собрать побольше воинов. Это ястребы, добычу они бросают неохотно. Лучше бы нам побыстрее отсюда убраться, сахиб. Они вернутся. Может, через несколько часов, может, через несколько дней — смотря, как далеко отсюда их селение. Они обязательно вернутся. У нас есть карабины и жизнь — они жаждут того и другого.

Афганец щелкнул затвором, выбросил стреляную гильзу и вложил в магазин единственный патрон.