– А я думал, что монахи посвящают свое время только духовно-религиозным занятиям, – заметил я.

– Если некоторые монахи, – ответил Холмс, – снискали дурную славу склонностью к плотским утехам, то другие обладали такими умственными способностями, что им было под силу изобрести часы, идущие вот уже пять столетий.

Нас перебил Джей:

– Извините, мистер Холмс, но мне кажется, я догадался, в чем тут дело. – И он указал на первые буквы в первом ряду. – Это не дата. Я думаю, что это начало слова Екклесиаст.

Холмс проследил за его указательным пальцем.

– Да, вы вполне можете оказаться правы, – ответил он. – Где-то там, у вас за спиной, на полке, стоит Библия, может, посмотрим?

– Но какую главу и стих? – спросил я.

– D и R, – ответил Холмс, – 4 и 17, четвертая и семнадцатая буквы нашего алфавита из двадцати трех букв.

Джей взял Библию и стал ее перелистывать.

Потом подошел снова к столу:

– Книга Екклесиаста, глава четвертая, стих семнадцатый:

Холмс широко улыбнулся:

– Молодец, Джей. Вряд ли можно иметь более ясное доказательство того, что мы на правильном пути. Эта интродукция может обескуражить любого, кто захочет проникнуть в тайну орнамента. Ведь создается впечатление, что зашифрованный орнамент содержит только библейские цитаты. До чего же хитроумен был наш старый монах!

Он взял один из своих рисунков с изображением концентрических кругов и что-то стал помечать на нем.

– Вот, – сказал Холмс. – Я составил вспомогательный ключ к зашифрованному орнаменту. Взгляните!

Я стал рассматривать схему и увидел, что на каждом отдельном квадрате стоит знак в виде буквы V. На первых восьми узорах этот знак был расположен во внешнем круге, представляя первые восемь букв алфавита – от A до H. Следующие восемь знаков находились в среднем круге, представляя следующие восемь букв – от I до R, но без J и Q, а во внутреннем круге они означали буквы от S до Y. В двадцать четвертом сегменте стояла точка.

– Замечательно, Холмс, – сказал я, но вы переписали буквы в другом порядке. В оригинале же в каждом круге встречается иногда больше одного знака.

– Это замечание говорит о вашей наблюдательности, Ватсон, – ответил Холмс, – но в этом случае отметины – неточное движение резца. Подлинные знаки обращены к нужному кругу.

Пользуясь своим ключом, он быстро написал буквы в определенном порядке, и получилось следующее:

Все это время полковник Харден молча за ним наблюдал и наконец сказал:

– Почему же, черт побери, вы выбрали именно этот орнамент среди множества моих фотографий, мистер Холмс?

– Фундаментальный принцип любого анализа, научного или исторического, и состоит в распознавании определенных элементов или причины их отсутствия. Я всегда начинаю исследовать ту или иную проблему на основе уже имеющихся данных и пытаюсь объяснить то, что по логике должно присутствовать, но чего нет, или то, что есть, но в искаженном виде. Я искал такие элементы, которые могли бы содержать интересующую нас информацию, и остановился на этом орнаменте именно потому, что ему, как мне кажется, присущ некий внутренний смысл, скрытый под узором.

– Чудесно! – воскликнул Харден. – И все это на староанглийском языке!

– Да, верно, – ответил Холмс. – Я этого не ожидал, но тем легче будет вставить в мою схему отсутствующие буквы, так как у нас есть слова, сохранившиеся целиком.

Я как раз рассматривал плоды его лингвистических усилий.

– Вижу слова STONE [3] и EYE [4] и, возможно, HASTE [5] , и имя SEGRAVE [6] , и слова FEW [7] , ERIN [8] , YES [9] и MESS [10] , PANNED. [11]

– Браво, Ватсон, – заметил Холмс. – К сожалению, только одно из указанных вами слов действительно содержится в нашем тексте.

– Но, кроме HASTE, все так ясно, – возразил я.

– Это самая большая ошибка – пытаться проанализировать часть загадочного текста в отрыве от целого, – ответил Холмс. – Пожалуйста, подумайте над этим. – И он быстро написал несколько строчек и подвинул листок на середину стола. На этот раз он иначе расположил буквы: