И припалъ онъ къ яслямъ Іисусовымъ, и рыдалъ, и восклицалъ:

— Господи! соверши чудо, потому что насъ можетъ спасти только чудо!

Ясно улыбаясь, безмолвствовалъ Младенецъ Христосъ, а Іосифъ грустно сказалъ:

— Чудесъ боле не бываетъ.

— Тогда нтъ больше на свт и свободы! — горько воскликнулъ старикъ.

Но Богоматерь отвтила съ ласковымъ укоромъ:

— Разв свтъ кончается тми, кто сейчасъ умираетъ и живетъ? Разв каждое поколніе — не посвъ, изъ котораго слдующее поколніе вырастаетъ, какъ будущая жатва? Разв т, кто умираетъ за свободу сейчасъ, не дарятъ сынамъ и внукамъ своимъ любви къ свобод и надеждъ на свободу сторицею? Свобода безсмертна, какъ безсмертенъ Богъ въ небесахъ; умираютъ слуги свободы, но она въ самой смерти ихъ черпаетъ новую жизнь, святость и силу. Свобода — отраженіе Божьей мысли на земл, и, кто умеръ за свободу, тотъ во имя Божіе умеръ.

И поникъ старикъ благоговйною головою, и шептали уста его:

— Премудрость въ будущемъ, а мы пылинки предъ лицомъ Твоимъ! Но, Господи! Ты, запретившій проливать кровь, Ты видишь меня предъ собою въ крови ужасной войны… Отпустишь ли Ты мн грхъ мой? вдаешь ли Ты, что я не поднималъ руки на бой неправый?

— Ты честно исполнилъ свой долгъ, — нжно сказала Богоматерь.

— Ступай и приложись къ народу своему! умри вмст съ нимъ! — твердо и мужественно веллъ Іосифъ.

Но старикъ стоялъ на колняхъ, простиралъ руки и вопіялъ:

— Господи! Господи! измучился я! Господи помилуй!

И ярче сталъ свтъ въ пещер Рождества, и дрогнули уста Младенца ласковою улыбкой, и вся природа замерла таинственною тишиною, и — среди священной тишины этой — неземной голосъ внятно и нжно прозвенлъ:

— Миръ теб, дядя Павелъ!..

1901