– Я знаю, – перебил он нетерпеливо.

– Ты мне поможешь?

– Положить тебя в наркологический диспансер?

Теперь молчала Катя.

– Или ты хочешь, чтобы я познакомил тебя с какой-нибудь восходящей звездой? А? Может быть, с акробатом? Или исполнителем хип-хопа?

Катя моргнула, и из ее глаз вывалились слезы. Именно вывалились. Огромные и прозрачные. Они упали на скулы, переносицу и подбородок.

Он положил трубку.

– Так противно, – всхлипнула Катя. – Так противно чувствовать себя беспомощной.

– Не поможет? – спросила я.

– Нет. – Она снова всхлипнула. – Но я все равно не пью. Все равно! А знаешь, как хочется!

Она упала на кровать, закрыла лицо подушкой и лежала, иногда вздрагивая и дергая плечами.

Я наклеила бусинки обратно на гипс.

– А я не хочу торт, – грустно сказала Катя стриптизеру, когда он вернулся. – Я хочу бефстроганов.

Я сидела в гримерке на телевидении. Меня красила старенькая, с пергидролью на голове тетенька. Она раньше работала на «Мосфильме». Я таким очень доверяю, они обычно оказываются настоящим профи. Тем более что моя Наташа все еще где-то катается на лыжах. Хотя вся Москва вернулась еще неделю назад.

Открылась дверь, и вошла уборщица.

– Занята? – спросила она мою гримершу.

– Работаю, – ответила та.

У меня зазвонил телефон. Регина. Она вернулась к работе.

– Тебе надо будет приехать заранее, выбрать вечернее платье, – сказала Регина.

– Ты посмотрела размельчитель? – спросила уборщица.

– Хорошо, приеду. А украшения?

– Посмотрела. Ты редьку на нем пробовала? – Гримерша высветляла мне глаза и скулы.

– Они хотят огромные бриллианты. В уши, на шею колье, перстни на каждый палец… – Регину, похоже, завораживали собственные слова.

– И редьку, и морковку, и картошку для жарки, а сноха даже капусту там делает, для закваски.

– Регин, на кого я буду похожа во всех этих бриллиантах? Новый год вроде уже прошел.

– И капусту? А у меня шинковочная доска, я уже приноровилась. Но все равно спасибо тебе.

– У них концепция такая. Всего too much. А бриллианты выберешь сама, какие понравятся. Ну что, даю им добро?

– Пользуйся на здоровье. А я еще фруктовое пюре делаю. Меня Саша научила, из реквизитной.

– Ну, ладно. Давай снимемся. Okay.

– Ладно, спасибо, извини, потом посмотрю, видишь – работаю.

– Это ты извини, я пошла.

Уборщица вышла, я покосилась на «размельчитель».

Картонная коробка стояла на окне. Гримерша красила мне ресницы.

– Я еще раньше в Питере работала. На телевидении. В «Новостях». А там же только по пояс снимают. Так у нас ведущая однажды прибегает, – она накладывала помаду на губы и рассказывала, – снимает сапоги, а ноги – черные! Вот смех! И с черными ногами весь эфир отработала! Сверху улыбочка и белая блузка, снизу – черные ноги! Ха-ха!

Я подняла на нее глаза с немым вопросом, и гримерша правильно поняла его.

– Она нам рассказала: проспала, вскочила, прямой эфир, по всей квартире не смогла чулки найти, а время-то поджимает! Она обернула ноги газетой – ив сапоги! А газета-то пачкается!

Снова Регина.

– Слушай, журналисты замучили – спрашивают, куда ты свой миллион денешь? Давай им что-нибудь придумаем?

– Давай. Скажи, что я остров покупаю. Небольшой такой островок. На Карибах. Со своей вертолетной площадкой. А вертолет мне ухажер подарил Тайный.

– Круто! Им понравится.

– Вот такая история! – сказала гримерша, отойдя на два шага и разглядывая меня в зеркало. – Ну, вроде все?

– Все. Спасибо.

Я принимала участие в ток-шоу на тему «Почему дети не слушаются своих родителей?».

Я сказала, что это потому, что родители не слушаются друг друга.

Позвонил Александр и сообщил, что у нас на ужин бычьи хвосты.

– Ты меня пугаешь, – засмеялась я.

– Это только начало, – пообещал он.

Я сказала мужу, что хочу выкупить дом из ипотеки.

– Зачем? – спросил он, как всегда таким тоном, словно я готова совершить очередную глупость.

– Я хочу быть уверена в завтрашнем дне. У меня ребенок, между прочим.

– У нас, – поправил он.

– У нас, – согласилась я.

– Я выплачиваю за дом! Это не должно тебя касаться!

– Это меня касается. Я хочу жить в собственном доме.

– А я хочу, чтобы моя семья жила в моем доме!

– Во-первых, я не твоя семья, во-вторых, ты можешь пойти и выкупить его сам! Пожалуйста! Я не против! А в принципе ты мог его сразу купить! Полностью! А не оформлять в ипотеку, чтобы держать меня на коротком поводке!