Еще работая над продолжением «Губернских очерков», Салтыков пришел к теснейшим образом связанной с ними «Книге об умирающих» и напечатал ряд очерков на эту тему в течение 1858–1859 гг. В порядке напечатания это были:

Сравнение этого списка с предыдущим показывает, что 1858 год и здесь явился таким же пробелом в творчестве Салтыкова, как и в продолжении им «Губернских очерков». Кроме того видно, что 1859 год Салтыков посвятил главным образом «Книге об умирающих», в то время как 1857–1858 гг. были посвящены продолжению «Губернских очерков». Оба эти плана постигла одинаковая судьба: Салтыков отказался от мысли закончить «Книгу об умирающих» и разместил почти все очерки из нее в «Сатирах в прозе» и «Невинных рассказах».

Нам предстоит теперь проследить в хронологическом порядке написания за всеми этими произведениями Салтыкова 1857–1859 гг., завершающими собою первый этап его художественного творчества начала шестидесятых годов. Сперва обратимся к продолжению «Губернских очерков», а потом — к неосуществленной «Книге об умирающих».

В 1902 году в Омске гастролировала труппа артистов, выпустившая следующую замечательную афишу о пьесе Салтыкова «Смерть Пазухина»:

«В первый раз в городе Омске СалтыковЩедрин (сатирик) — „Смерть Пазухина“. Пьеса эта по своему научноинтереснообразовательновоспитательному характеру, как единственное произведение для сцены нашего маститого русского писателясатирика, представляет громадный интерес для всех классов общества и служит гордостью отечественной литературы; за границей, переведенная на французский, немецкий и английский языки, не сходит с репертуара первоклассных сцен. Переделанная на модный всенародный язык волапюк идет с большим успехом в товариществе артистов, во главе с Сарой Бернар, гастролирующих в Америке» [117] .

Эта курьезная афиша, переполненная анекдотическими и небывалыми фактами, говорит все же об успехе «Смерти Пазухина» на русской сцене, закрепленном замечательной постановкой этой пьесы Московским Художественным Театром. Сам Салтыков иначе относился к этому своему произведению, считал его «гадостью», не любил вспоминать о нем и не включил ни в один из сборников своих произведений при своей жизни. Первым отдельным изданием пьеса эта вышла только в 1894 году, уже через пять лет после смерти Салтыкова.

И чрезмерная строгость Салтыкова, и чрезмерная восторженность омских актеров — одинаково не соответствовали действительности. В сущности, «Смерть Пазухина» явилась в свое время недурной бытовой пьесой, написанной под явным влиянием Островского и, быть может, именно в этом отношении недостаточно характерной для самобытного творчества Салтыкова. Провинциальное купечество было монополией пьес Островского; самодурство Прокофия Пазухина в последнем действии пьесы слишком напоминало многообразных Тит Титычей Островского, для того чтобы Салтыков мог впоследствии признать эту пьесу «своей» и включить ее в ряд своих произведений. Он был неправ, потому что «Смерть Пазухина», по форме примыкающая к Островскому, по существу тесно связана с «Губернскими очерками», что для нас в настоящее время представляет наибольший интерес.

Сохранившийся на 36 листах полный автограф черновик этой пьесы показывает нам, что первоначально «Смерть Пазухина» включалась Салтыковым в цикл «Губернских очерков». Пьеса эта сперва была озаглавлена «Смерть», потом заглавие было переделано на «Царство Смерти», при чем полное заглавие черновика гласит: «Губернские очерки. Царство Смерти. Комедия в 4х действиях». Таким образом видно, что по первоначальному замыслу Салтыкова пьеса эта должна была войти в то, что выше мы назвали четвертым томом «Губернских очерков» [118] . В первой книге октябрьского номера «Русского Вестника» за 1857 год комедия эта появилась уже под заглавием «Смерть Пазухина» и с посвящением В. П. Безобразову, так много сделавшему для появления «Губернских очерков» на страницах «Русского Вестника». Последний, третий том «Губернских очерков» вышел в сентябре 1857 года; пьеса Салтыкова появилась в следующем же октябрьском номере журнала.

Старик Пазухин, семья его сына Прокофия Иваныча, приживалка Живоедова и целый ряд других лиц целиком взяты из Островского; статский советник Фурначев с женой Настасьей Ивановной и отставной подпоручик Живновский перешли в пьесу со страниц «Губернских очерков». Интересно отметить и отраженное влияние «Смерти Пазухина» в свою очередь на позднейшее творчество Островского: мещанин Никола Велегласный, начинающий собой пьесу Салтыкова, впоследствии был развит Островским в приказного Мудрова («Тяжелые дни»); из слабо набросанного Салтыковым лица Островский сделал яркий тип.

Первоначальные заглавия «Смерти Пазухина» заставляют думать, что «Царство Смерти» могло подать Салтыкову первую мысль для «Книги об умирающих»; отказавшись от продолжения «Губернских очерков», Салтыков несомненно включил бы в «Книгу об умирающих» и эту столь подходящую для нее по теме пьесу, если бы вскоре не отказался и от плана осуществления этой своей второй книги. Вообще надо сказать, что темы продолжения «Губернских очерков» и составления «Книги об умирающих» — тесно пересекаются между собой, так что совершенно естественен переход от одной книги к другой в творческих планах Салтыкова 1857–1859 гг. Что же касается драматической формы «Смерти Пазухина», то первые попытки ее мы видели уже в «Губернских очерках», где драматические сцены представляли собою целый отдел. Мы еще увидим, что через несколько лет Салтыков сделал и еще одну — последнюю — попытку написать большую вещь в драматической форме, попытку тотчас же признанную им самим окончательно неудачной. В драматической же форме им было написано в начале 1858 года «Утро у Хрептюгина» — как сейчас увидим, всецело взЯ-тое из черновика «Смерти Пазухина».