Ахъ, что это былъ за негодяй! Его дловые матеріалы были ничто иное, какъ податной листокъ, а въ немъ цлый рядъ нахальныхъ вопросовъ, занимавшихъ большую часть четырехъ убористыхъ печатныхъ страницъ, о моихъ личныхъ длахъ, — вопросовъ, говоря, между прочимъ, составленныхъ съ такимъ удивительнымъ остроуміемъ, что старйшій человкъ міра не могъ бы понять, куда большинство изъ нихъ мтитъ, — вопросовъ, разсчитанныхъ въ конц-концовъ на то, чтобы заставить попавшагося указать въ четыре раза больше дйствительныхъ своихъ доходовъ, если только онъ не пожелаетъ дать ложную клятву. Я сталъ подыскивать выходъ изъ этого положенія, но его не было. Вопросъ № 1 захватывалъ меня такъ великодушно и полно, какъ разстилающійся надъ муравьиной кучей зонтикъ:

— Каковы были за истекшій годъ ваши доходы съ торговли, предпріятія или службы?

Этотъ вопросъ поддерживался тринадцатью другими столь же любопытнаго характера, изъ котораго самый скромный требовалъ указаній, не виновенъ-ли я въ краж со взломомъ или грабеж на большой дорог, или не пріобрлъ-ли я какой либо собственности путемъ поджога и убійства, или изъ другого какого-либо тайнаго источника, который бы не былъ поименованъ въ рубрик доходовъ вопроса № 1. Было ясно, что незнакомецъ имлъ спеціальную цль меня высмять.

Это было ясно, совершенно ясно, и поэтому я пошелъ и нашелъ еще одного художника. Щекоча мое самолюбіе, незнакомецъ ввелъ меня въ искушеніе объявить свой доходъ въ двсти четырнадцать тысячъ долларовъ. Изъ нихъ, по закону, одна тысяча не подлежала налогу — единственная свтлая точка, которую я замтилъ, но вдь это была только капля въ мор. Считая узаконенныхъ пять процентовъ, мн приходилось платить въ казну ужасающую сумму въ десять тысячъ шестьдесятъ пять долларовъ подоходнаго налога.

Кстати замчу, что я этого не сдлалъ.

Я знакомъ съ однимъ господиномъ, у котораго домъ настоящій дворецъ и который стъ по царски, расходы котораго огромны и который, несмотря на это. но иметъ никакого дохода, какъ я убдился въ этомъ изъ списковъ подоходнаго налога. Къ нему-то я и обратился въ моей бд. Онъ выслушалъ ужасныя данныя о моихъ чистыхъ доходахъ, и, надвъ на носъ очки, взялъ въ руки перо, и — трахъ! однимъ взмахомъ руки я оказался бднякомъ!

Дло это было самое простое! Онъ достигъ этого, ловко подсчитавъ мои «расходы». Онъ опредлилъ мои «государственные, національные и общественные налоги» въ такую-то сумму; мои потери «при кораблекрушеніяхъ, пожарахъ и т. д.» во столько-то; мои «потери при продаж земель», — «при продаж съ публичнаго торга скота» — «при уплат квартирной платы» — «при починкахъ, ремонт, уплат процентовъ» — во столько-то, не говоря уже о томъ, что я уплачивалъ громадные вычеты изъ моего жалованья, какъ чиновникъ арміи, флота, податныхъ и иныхъ учрежденій Соединенныхъ Штатовъ, уже ране обложенныхъ налогомъ. Изъ всхъ этихъ статей у него образовались удивительные расходы. Кончивъ, онъ вручилъ мн бумажку и я сейчасъ же увидлъ, что за послдній годъ дйствительный остатокъ отъ моихъ доходовъ равнялся тысяч двсти пятидесяти долларамъ и сорока центамъ.

— Такъ вотъ, — сказалъ онъ, — тысяча долларовъ освобождается отъ обложенія. Теперь только нужно пойти, принести клятву объ этомъ документ и уплатить налогъ съ двухсотъ пятидесяти долларовъ и сорока центовъ.

Во время этой рчи его сынишка Вилли стащилъ у него потихоньку изъ жилетнаго кармана монету въ два доллара и исчезъ.

Я готовъ держать пари, что, если бы мой незнакомецъ завтра же сдлалъ визитъ этому юнош, онъ бы далъ ему не вполн точныя показанія о своихъ доходахъ.

— Скажите пожалуйста, вы для себя выводите такіе-же «расходы»?

— Ну, а то какже! Безъ этихъ одиннадцати закорючекъ, мн бы ежегодно пришлось быть нищимъ, чтобы поддерживать это ненавистное, негодное, разбойническое и тиранническое правленіе.

Этотъ господинъ много выше лучшихъ и солиднйшихъ мужей города — мужей съ нравственнымъ всомъ, съ непорочной торговой репутаціей, съ положительно незапятнаннымъ общественнымъ положеніемъ, — и поэтому я преклонился передъ преподаннымъ имъ примромъ. Я отправился въ податное бюро, предсталъ передъ обвинительные взгляды моего недавняго визитера и клялся въ одной лжи за другой, въ одномъ обман за другимъ, въ одной подлости за другой, до тхъ поръ, пока душа моя не оказалась на цлые дюймы обшитой броней ложныхъ клятвъ, а мое уваженіе къ себ было потеряно на вки.

Но какая въ этомъ бда? Тоже длаютъ ежегодно тысячи наиболе высокопоставленныхъ, богатыхъ и гордыхъ, уважаемыхъ, чтимыхъ и льстимыхъ мужей Америки. И потому мн-то такъ ужь «и Богъ веллъ!» и право-же, мн вовсе не совстно, только я буду теперь поменьше говорить съ незнакомцами, дабы безповоротно не впасть въ какое-нибудь ужасно дурацкое положеніе.

1870