Вчитываясь в текст его произведений, присматриваясь к его терминологии, мы без особого труда обнаружим: в сочинениях и письмах разных лет писатель широко пользуется словосочетанием «круговая порука».

Вот, например, в статье «Несколько замечаний об историческом развитии чести» Герцен призывает к установлению «круговой поруки» дуэли с «другими явлениями», с тем чтобы посредством уяснения «исторического основания факта, отвергаемого нами», прийти «к раскрытию неразумности фактов», незыблемо нами же признаваемых (9, II, стр. 153).

Вот во втором из «Писем из Франции и Италии» Герцен сетует: «Все понятия перепутались, сплелись, зацепили друг друга, связались круговой порукой без всякого уважения к полицейским и схоластическим разделениям, к пограничным правилам школьнотаможенного устройства» (9, V, стр. 28). В четвертом письме этого цикла он говорит об одном «печальном недоразумении», состоящем в том, что «не поняли круговой поруки, взаимной необходимости обеих сторон жизни» — «поэтических интересов» и «экономических вопросов» (9, V, стр. 60). «Гизо понял круговую поруку буржуазии с правительством, он понял, что она гораздо больше боится народа, нежели власти» (9, V, стр. 140), — утверждает Герцен в девятом письме.

В книге «С того берега» понятие «круговая порука» также играет важную роль: «Пора перевязать всех врагов развития и свободы одной веревкой так, как ониперевязывают колодников, и провести их по улицам, чтоб все видели круговую поруку — французского кодекса и русского свода, Каваньяка и Радецкого, — это будет великое поучение» (9, VI, стр. 85). В другом месте Герцен замечает, что наследственный элемент «составляет круговую поруку последнего поколения с рядом предшествующих» (9, VI, стр. 120).

В «Былом и думах» Герцен пишет о том, что «все истинно социальное»«невольно ведет к круговой поруке народов… Отчуждаясь, обособляясь, одни остаются при диком общинном быте, другие — при отвлеченной мысли коммунизма, которая, как христианская душа, носится над разлагающимся телом» (9, IX, стр. 150). И вновь напоминает здесь писатель о необходимости «обличить круговую поруку демократов и власти» (9, X, стр. 192). В вошедшем в мемуары очерке «Роберт Оуэн» Герцен возводит уже это понятие на уровень философского обобщения: «круговая порука», оказывается, «связывает все сущее концами и началами, причинами и действиями» (9, XI, стр. 249).

Число подобных выписок нетрудно умножить. Но уже и из только что приведенных видно: понятие «круговая порука» служит Герцену для обозначения взаимной необходимости, взаимообусловленности явлений. Обозначая им отношения действительности, Герцен стремился к выявлению, обнаружению не решенных еще противоречий живой жизни и отражающей ее мысли. Говоря еще более философски, «круговая порука» у Герцена — это синоним единства противоположностей, их совпадения и взаимопроникновения. Мысль писателя постоянно направлена на постижение этого всеобщего, диалектического закона во всем многообразии его конкретных форм, прежде всего в социально-историческом процессе.

Однако была в этой формуле — «круговая порука» — и в выражаемом ею методологическом подходе Герцена и своя слабая сторона: на выявлении и констатации противоположностей, их единства и взаимопроникновения, на обнаружении внутренних противоречий событий и фактов действительного мира и разного рода теорий, на проповедовании необходимости искать «диагональное» решение Герцен зачастую и останавливался. Это, естественно, порождало и порождает большие трудности при определении его собственного позитивного решения рассматриваемых проблем. Но в том-то и состоит, пожалуй, своеобразие заключающейся здесь герценовской позиции, что на это положительное решение он часто и не претендовал, искренне признаваясь, что не имеет для этого необходимых данных, а иногда — что это решение невозможно.

Многое тут и в самом деле зависело от того, что сама жизнь не представляла еще фактов, необходимых для научного решения поднимавшихся проблем: результаты происходящего скрывались еще в тумане далекого будущего.

Но в определенной мере эта относительно слабая конструктивность, подчеркнутая критичность герценовской мысли, ее, что ли, отрицательно-диалектический характер объяснялись и тем, что какой-то изъян имелся, очевидно, и в самой методологии мыслителя.

Здесь-то и обнаруживается тема, представляющаяся нам самой важной при изучении и освещении философии Герцена: характеристика существа его метода, определение своеобразия его диалектики, его гносеологии.

Свое наиболее полное воплощение процесс глубокого проникновения Герцена в существо диалектики нашел в цикле его философских статей 40-х годов, объединенных названием «Письма об изучении природы». Именно это произведение наиболее ясно запечатлело попытку Герцена материалистически истолковать гегелевскую логику. И именно здесь же можно наглядно обнаружить и внутренние изъяны в общетеоретических представлениях русского мыслителя, слабые стороны и ограниченность его философской методологии. Поэтому «Письмам об изучении природы» и посвящена главным образом эта книга.