— Не дерзи, — сказала тетя Элизабет.

— Вот, вы сами видите, — вставила мисс Браунелл многозначительно.

— Никакой дерзости тут нет. Вы действительно ни о чем не сожалеете, — повторила Эмили. — Вы сердиты, так как считаете, что я опозорила Молодой Месяц, но вам даже немного радостно — ведь вы нашли кого-то, кто согласен с вами в том, что я плохая.

— До чего благодарныйребенок, — иронически пробормотала мисс Браунелл… воздев на миг глаза к потолку… где им открылся удивительный вид. Голова Перри Миллера — одна лишь голова и ничего больше — высунулась из „черной дыры“, макушкой вниз, с самой непочтительной и озорной гримасой на лице. Лицо и голова мгновенно исчезли, а мисс Браунелл продолжала глупо таращиться на потолок.

— Ты недостойно вела себя сегодня в школе, — сказала тетя Элизабет, не видевшая этой побочной немой сцены. — Мне стыдно за тебя.

— Ничего недостойного, тетя Элизабет, я не сделала, — сказала Эмили твердо. — Понимаете, произошло вот что…

— Я не желаю больше слышать об этом, — сказала тетя Элизабет.

— Но вы должнывыслушать меня! — воскликнула Эмили. — Будет несправедливо, если вы выслушаете только однусторону. Я немного провинилась… но не так ужасно, как она утверждает…

— Ни слова больше! Я уже слышала всю историю, — мрачно перебила тетя Элизабет.

— Вы слышали сплошное вранье, — сказал Перри, неожиданно снова высунув голову из черной дыры.

Все буквально подпрыгнули — даже тетя Элизабет, которая сразу еще сильнее рассердилась оттого, что подпрыгнула.

— Перри Миллер, сию же минуту спускайся с чердака! — приказала она.

— Не могу, — отвечал Перри лаконично.

— Сию минуту, говорю!

— Не могу, — повторил Перри, дерзко подмигивая мисс Браунелл.

— Перри Миллер, сейчас же спускайся! Я требую! Пока ещея тут хозяйка.

— Ну что ж, — сказал Перри бодро. — Если я должен…

Он спустил из черной дыры в кухню нижнюю часть тела и повис на локтях. Тетя Лора взвизгнула. Все остальные, казалось, онемели от ужаса.

— Только что снял мои мокрые одежки, — сообщил Перри весело, продолжая висеть на локтях и помахивая ногами в попытках достать пальцами до верхней ступеньки стремянки. — Упал в ручей, когда водил коров на водопой. Как раз собирался надеть сухое… но раз вы настаиваете…

— Джимми! — умоляюще воскликнула бедная Элизабет Марри, безоговорочно капитулируя. Она чувствовала, что не может самостоятельно выйти из этого положения.

— Перри, лезь обратно на чердак и сейчас же оденься! — распорядился кузен Джимми.

Голые ноги метнулись вверх и исчезли. Из черной дыры донесся хохот — веселый и злой, как у филина. Тетя Элизабет с облегчением судорожно сглотнула и обернулась к Эмили. Она была намерена вернуть себе контроль над ситуацией, так что Эмили должна была покориться целиком и окончательно.

— Эмили, встань на колени перед мисс Браунелл и попроси у нее прощения за свое сегодняшнее поведение.

На бледные щеки Эмили выступил алый румянец протеста. Она не могла сделать этого… попросить прощения у мисс Браунелл — да, но не на коленях! Встать на колени перед этой жестокой женщиной, которая так ее обидела? Она не может… и не встанет! Вся ее душа восстала против такого унижения.

— Встань на колени, — повторила тетя Элизабет.

Мисс Браунелл с довольным выражением лица предвкушала предстоящую сцену. Какое удовлетворение получит она, увидев бросившего ей вызов ребенка перед собой на коленях! Никогда больше, как чувствовала мисс Браунелл, не сможет Эмили холодно взглянуть на нее бесстрашными глазами, за которыми стоит душа, неизменно неукротимая и свободная, какие бы эмоциональные переживания ни грозили ее уму, а физические страдания телу. Воспоминание об этой минуте навсегда останется с Эмили… она никогда не сможет забыть, что униженно опустилась на колени. Эмили чувствовала это так же ясно, как мисс Браунелл, и упрямо продолжала стоять на ногах.

— Тетя Элизабет, пожалуйста,позвольте мне рассказать, как все произошло, — попросила она.

— Я уже слышала все, что хотела услышать об этой истории. Ты сделаешь то, что я тебе велела, Эмили, или будешь на положении изгоя в моем доме, пока не подчинишься. Никто не будет говорить с тобой… играть с тобой…. есть с тобой за одним столом… никто вообще не будет общаться с тобой, пока ты не подчинишься моему распоряжению.

Эмили содрогнулась. Этобыло наказание, которого она не могла перенести. Оказаться отрезанной от своего мира! Она сознавала, что таким путем тетке быстро удастся добиться от нее покорности. Так что уж лучше уступить сразу… но, ах, какая горечь поражения, какой позор!

— Человек не должен стоять на коленях ни перед кем, кроме Бога, — неожиданно сказал кузен Джимми, по-прежнему глядя в потолок.

Внезапно гордое, сердитое лицо Элизабет Марри странно изменилось. Она стояла очень неподвижно, глядя на кузена Джимми… стояла так долго, что у мисс Браунелл вырвался нетерпеливый жест досады.

— Эмили, — сказала тетя Элизабет другим тоном. — Я была неправа… я не требую, чтобы ты встала на колени. Но ты должна извиниться перед своей учительницей… а накажу я тебя позднее.