А я, действительно, застряла, потому что, перекинув свое бренное тело поперек крепкого мужского, перекрывающего выход, теперь не могла вернуться назад: Микарт перевернулся на бок, и по-хозяйски уложил тяжелую руку мне на талию.

— Пусти меня, пожалуйста, — взмолилась я.

Знаю я их — мужской — нейтралитет по утрам. Готов проиграть сражение, лишь бы выиграть битву.

— Да, пожалуйста, — еще и помог перекатиться на место.

— А почему мы спим? — хмуро поинтересовалась я, завязывая бейку на груди — за ночь рубашка растрепалась.

— Нам некуда спешить, — отозвался, потягиваясь Темный.

— Офигеть! — я злилась. — Как это — мы никуда не спешим? Или ты ждешь, пока Кильвара какие-нибудь туземцы заживо сварят и съедят?

На поставленный вопрос получила в ответ взгляд, полный укоризны.

Одевшись в сжатые сроки, Микарт откинул полог шатра и щелчком пальцев расчистил дорожки. Восстановился за ночь.

Интересно, а я восстановилась? Решив не откладывать дело проверки в долгий ящик, ментально нырнула под землю, зачерпывая огня, и вынырнула, зажигая одновременно все факелы, стоящие у шатров.

Микарт обернулся, замерев, не дойдя до чужой палатки, уважительно закивал головой. Я же, не почувствовав головокружения или других симптомов недомогания, осталась довольна собой.

Теперь, не спрашивая разрешения у Темного, я сама буду «отправляться на разведку».

Лес вовсе не спал, как принято считать у нас. Лес дремал, сладко посасывая лапу, как медведь в берлоге, сонно приоткрывал глаза, и переворачивался, когда ему мешало спать яркое солнце.

Самые лучшие разведчики — птицы: летают высоко и быстро, мозги у них, простите, куриные, много сил на «зацепить» тратить не надо. Концентрации, в смысле.

Но, к превеликому моему сожалению, разглядеть что-то, даже с высоты птичьего полета мне не удалось. Видать, далеко мы еще от логова Болотной ведьмы.

— Ты готова, Вирай?

Конечно, готова! Чего мне готовиться? Вещей-то не увеличилось за ночь! Все свое ношу на себе…

Меня снова усадили в седло, до этого снова заставили напялить на себя толстые рейтузы, хоть как я и не пыталась объяснить, что могу сама себя согреть, и попросили не геройствовать, и тем более, «не ходить в разведку».

— Расскажи мне, как вы в прошлый раз поймали Болотную Мышь? — попросила я Микарта, когда мне надоело рассматривать конвой.

Маг явно не желал отвечать, но я принялась ерзать совсем не в такт ходьбе лошади и невнятно постанывать, или глубоко вздыхать, или запрокидывать голову, закусывая или облизывая губу.

— Мы взяли ее на живца, — наконец, не выдержал пытки Микарт.

— Кто был живцом? — тут же оживилась я.

— А как ты думаешь?

— А сколько у меня попыток? — я снова заерзала на неудобном седле.

— Одна, — зло процедил Микарт, пересаживая меня, как куклу, поближе к себе, — а после — я тебя съем.

— Так себе угроза, — прокомментировала я, нервно накручивая прядь из гривы лошадки на палец, зная на самом деле — этот может и съесть.

— Ну, раз не боишься, попытай счастья, — Микарт явно меня провоцировал.

— Живцом был ты! — не задумываясь, бросила я вызов.

Нет, ну, ведь определенно — он! Вон, сколько ненависти в глазах было, когда про ведьму-то рассказывал!

— Тебя как — прожарить до хруста или просто кровь пустить? — Темный вдруг возник в поле моего зрения и одарил таким жадным взглядом, что я и думать забыла о двусмысленности сказанной фразы.

— Не угадала? — прикинулась я беленьким барашком, но факир был пьян и фокус не удался.

— Значит — шашлык! — подытожил маг и радостно сообщил своим стражам, что вечером у них намечается банкет.

«Шутник, блин!» — обиженно мелькнуло в голове и тут же пропало.

— Кильвар был наживкой?

Мой вопрос, словно рубильник, выключил веселье. Стражи замолкли, стали снова пристально всматриваться в извилину дороги. С деревьев то и дело срывались потревоженные птицы, осыпая наш конвой снегом. Благозвучное «ятедамбля» доносилось со всех сторон с завидной регулярностью.

— Так она предпочла Кильвара тебе? — вдруг выпалила я, предположив, что в Микарте может говорить и достославное мужское уязвленное самолюбие.

Мне показалось, что обиду мага можно почувствовать спиной — так его задел мой вопрос.

Ой, мама! Так я не первая, кто предпочитает воина Темному!

— Ведьма! Ведьма! — громкие окрики смешались с ржанием лошадей.

Ехавшие в первых рядах стражи резко затормозили, кони принялись лихо гарцевать на месте. Только радости в них было в сотни раз меньше, чем страха.