Шрифт:
Одновременно с Законом, как я уже говорил, мы подготовили пакет постановлений ЦК и Совмина, которые дополняли и расширяли этот документ. Здесь было постановление о перестройке планирования и повышении роли Госплана, о роли Госкомитета по науке и технике в управлении научно-техническим прогрессом, о деятельности Госснаба в новых условиях хозяйствования, о новой роли Министерства финансов, о перестройке системы ценообразования, о совершенствовании системы банков в стране, о статистике, о республиканских органах управления, о работе Госкомтруда…
Все эти постановления тоже были одобрены Пленумом. Как и Закон, для своего времени все они были весьма прогрессивными, и из-за некоторых мне не раз приходилось вступать в бои. Например, создание в стране сети банков (вся сеть-то тогда — шесть банков) вызвало мощный протест Госбанка СССР и его высоких покровителей, которые не могли понять, почему необходимо нарушать государственную банковскую монополию. Споря с ними, особенно с самими банкирами, я говорил, что этот шаг — первый, что по дороге к рынку им придется пережить появление десятков, а то и сотен банков. Выдержать, если сумеют, острейшую конкуренцию.
Честное слово, я и не представлял тогда, что буду близок к истине не только в предсказании количества грядущих конкурентов, в этом-то я как раз не сомневался, но и в определении остроты конкуренции. Когда я пишу эти строки, только в России зарегистрировано более двух тысяч различных негосударственных банков. А острота конкуренции наглядно видна каждый день на экранах телевизоров: самая агрессивная реклама — банковская.
И еще: одно из постановлений — о совершенствовании деятельности республиканских органов управления — нарушало просуществовавший долгие годы жесткий отраслевой принцип управления народным хозяйством, передавая многие функции Центра на места. В республики переходило управление отраслями, работающими непосредственно на социальную сферу: легкой промышленностью, агропромышленным комплексом, строительством.
Законом о госпредприятии и пакетом постановлений были подведены, повторю, итоги первого этапа экономических реформ и открывались пути ко второму. В реформировании экономики, как нигде, необходимы последовательность и поэтапная оценка результатов. А для этого нужны время и умение ждать. Увы, как раз умение ждать — редкое нынче умение. Сегодняшние суперреформаторы спешат: скорей, скорей, скорей! И все пророки клятвенно обещают: мой способ спасения — самый радикальный, самый лучший, самый быстрый. И уж, конечно, единственно верный.
Но и меня могут спросить, а сами-то что предлагаете?
Оглядеться предлагаю. Подумать как следует. Разумно и без метаний двигаться вперед. Так и тогда предлагал — дело ведь касалось экономики великой державы.
Глава 11. Спитак: беда не приходит одна
В главе об уроках Чернобыля я пытался размышлять о том, почему нам прямо-таки позарез необходимы авария, катастрофа, чрезвычайное происшествие — короче, беда! — чтобы сплотиться, позабыть большие и малые ссоры, до баррикад иной раз доходящие, до передела границ, чтобы начать работать по-настоящему. Но как только беда отступает, мы расслабляемся, не доводим дело до конца — или бросим на полдороге, или сделаем что-то несуразное. Строить и растить — дело долгое, рутинное. Ну а впередсмотрящих и впереди идущих лидеров привлекают лишь очень быстрые результаты.
Вспомните послебеловежскую зиму в Москве: приватизировать торговлю — максимум в две недели! А приватизация по МВФовскому (точнее, американскому) сценарию, озвученному нашей новой экономической «звездой»?.. Да что там темпы сталинской коллективизации, о которой уже более полстолетия говорят и пишут. Точно, в назначенный срок закончить первый этап разгосударствления и расколлективизацию и, не останавливаясь, не оглядываясь, снова вперед! Даже опыт «железной леди» с ее осторожными шагами в приватизации в этом случае уже не рассматривается как «опыт цивилизованной страны». Надо отдать должное, что несколько миллионов соотечественников сейчас не были высланы на Север, Урал и в Сибирь, но вряд ли меньшее их число получило неожиданный бессрочный отпуск за воротами заводов. И нет среди власть предержащих здравомыслящего лидера, который если бы и не написал о головокружении от успехов, то, по крайней мере, твердо сказал бы — остановитесь!
Этих лидеров постоянно манят новые горизонты и высоты в борьбе за власть. Политика, с их точки зрения, привлекательней экономики хотя бы потому, что она в нашей многострадальной державе как бы специально придумана для спринтеров, а экономика требует долгого дыхания, стайерского. Спринтерам от политики не по душе даже, если кто-то рядом терпеливо засыпает воронки от очередной беды, чтобы отстроить заново город и посадить сад.
А беда никогда не приходит одна. Чем же так не угодила Всевышнему наша из последних сил перестраивавшаяся на марше страна? Не успели мы оправиться от Чернобыля, как новая беда прогремела, обрушилась страшным землетрясением в тогда еще не ставшей независимой Армении.
Оно вошло в историю под именем спитакского и произошло 7 декабря 1988 года в 11 часов 41 минуту 23 секунды. Точное время назвали сейсмологи, но оно застыло и на мертвых электрических часах на площади разрушенного Ленинакана.
Ситуация в Армении и до этих часов — минут — секунд была крайне взрывоопасной. С февраля 88-го резко обострился армяно-азербайджанский конфликт из-за Нагорного Карабаха. Уже отшумели к декабрю мирные демонстрации, и заговорили ружья, винтовки и даже автоматы. Уже вовсю начали действовать соединения боевиков, полилась кровь и грозила вот-вот обернуться потоком. Уже потянулись с Кавказа беженцы: армяне из Азербайджана, азербайджанцы из Армении. Уже создана была по этому поводу в ноябре комиссия Политбюро ЦК КПСС, которую возглавил Генеральный секретарь.