Ветеран Вьетнамской войны снайпер Рой Такер был осужден на 20 лет за убийство, которое он не совершал. Рой уже отсидел 5 лет из положенного срока в тюрьме строгого режима, когда некая могущественная и безымянная Организация предложила организовать его побег, в обмен на неназванную услугу, которую он должен будет оказать в будущем. Оказавшись на свободе с новым паспортом и приличным банковским счетом, Рой узнает, что должен стать наемным убийцей...
Часть первая
1
Сейчас, когда эта история закончилась, или почти закончилась, я вижу, что с самого начала жизнь шла не так, как мне хотелось. Нужные мне вещи были недоступны. Во всяком случае, для меня.
Все начинается в ранней молодости. Тебе говорят неправду. Тебя убеждают в том, что человек как таковой ценен, что его личность неприкосновенна, что он может уехать так далеко, сделать так много, победить столько раз, сколько может. Единственное, что ему нужно, — это смелость, сила и честность.
Это прекрасная сказка. В нее нельзя не верить, особенно людям, у которых ничего нет. Они рано узнают ее, как до них узнавали отцы и деды. Им небходимо верить в нее, и они верят.
Каждый человек свободен. Он сам решает свою судьбу. Так вас учат. И еще вас учат, что эти истины нельзя оспаривать. А ослушников так или иначе наказывают.
Так идет жизнь по этому несовершенному кругу, из которого вырваться можно только после смерти.
А потом, конечно, все распадается. Таково последнее наказание. Те, кто больше всего верили и меньше всего сомневались, в конце концов уже ни во что не верят.
2
В четверг, после обеда, меня отвели в канцелярию «Бурильщика». Его заместитель Баукамп сам спустился за мной в столярную мастерскую. В тюрьме Хобарт этого не водилось. И не в правилах «Бурильщика» было вставать, когда в кабинет входят заключенные. Но когда я вошел, он поднялся.
В отделении строгого режима содержалось сто тридцать шесть человек. Девяносто пять черных, двенадцать пуэрториканцев, три китайца, два мексиканца, один индеец-пиган и двадцать три белых. Только двое из них закончили больше восьми классов школы. Одним был Оскар, вторым — я.
В первый день той недели, когда меня вызвал «Бурильщик», во время утреннего перерыва Оскар пересек двор и угостил меня сигаретой.
— Я все время слышу разговоры о тебе, — сообщил он.
— Какие разговоры?
— Ничего определенного; но постоянно ходят какие-то слухи. Без конца повторяют твою фамилию.
Охранники не любили «Бурильщика». Они рассказывали о нем сплетни любому, кто был готов слушать. Говорили, что он меняет носки три раза, а рубашки — два раза в день, моет руки каждые десять минут, а идя в уборную, надевает резиновые перчатки. Нельзя отрицать — это действительно был бледный, высушенный и накрахмаленный выродок, как будто обработанный антисептическими средствами; но в тот первый день, когда мы разговаривали в его в кабинете, он вымыл руки только один раз.
— Столярная мастерская, так? — спросил он.
— Да, сэр.
— Вам нравится эта работа?
— Да, сэр.
Он открыл лежавшую на столе папку и просмотрел несколько страниц.
— Так. Сколько времени вы здесь находитесь?
— Пять лет.
— Действительно, только что исполнилось пять лет.
— Да, сэр.
— Должен сказать, что в вашем досье полный порядок. Насколько я вижу, ни одного замечания.
Он посмотрел на меня снизу вверх.
— Учитывая ваше прошлое…
Казалось он забыл, что хотел сказать. Начальник тюрьмы долго молчал и чистил ногти скрепкой для бумаг.
— Я хочу сказать — у вас должна быть более интересная работа, чем в столярной мастерской.
Когда вечером мы разошлись по камерам и свет погасили, Оскар спросил:
— Что случилось с «Бурильщиком»?
— Ничего. Он только немного похвалил меня.
— Как это?
— Он сказал, что я хороший заключенный и достоен лучшей работы, чем в столярной мастерской.
— Чепуха это. Если ты — образцовый заключенный, то я — дева Мария.
— Я говорю, как было, так он и сказал.
— Может быть, ты ему понравился?
— Вряд ли.
— Когда увидишь его в следующий раз, скажи, что твоему соседу по камере пятьдесят пять лет, у него волосатые ноги и полное отсутствие моральных принципов…
— Так и передам…
— …Видишь ли — если начнут раздавать блага, я тоже хочу быть в числе кандидатов.
3
Спустя два дня Баукамп опять пришел за мной. На этот раз он приказал взять инструменты. Я сложил их в ящик, взвалил его на плечо и пошел следом за ним в канцелярию «Бурильщика». Перед дверью Баукамп приказал:
— Оставь ящик в коридоре.
На этот раз «Бурильщик» не пригласил меня сесть, а заявил:
— В комнате для совещаний, в другом конце коридора, нужно сделать полки. Там работы на несколько дней.
— Да, сэр.
«Бурильщик» повернулся к Баукампу.