Жан и не заметил, как в беготне по забаррикадированным отсекам улиц прошел весь его день. Хлопки выстрелов со стороны Сент-Антуана доносились чаще. Тяжелый, наполненный звуками близкой битвы сумрак окутал дома. Костры на углах бросали пляшущие блики на фигуры греющихся рабочих.

Усталый и голодный, Ленуар подошел к одному из костров. Не прекращая беседы, рабочие окинули его внимательным взглядом. Его не отогнали, но никто и не подвинулся, чтобы дать ему место у огня.

Парижский пролетариат, вооружившийся для свержения монархии банкиров, готов был протянуть руку парижскому буржуа, наивно уверенный в общности целей и интересов всех сословий, порабощенных ломбардами, банками, ипотекой. Рабочий готов был к братанию. Но он ждал. Он не знал, как поведет себя в борьбе вооруженный авангард парижской буржуазии — национальная гвардия.

Батальоны национальных гвардейцев не принимали участия в действиях регулярных войск, но и не оказывали им сопротивления. Гвардейцы оставались зрителями борьбы, точно хотели увидеть, чья возьмет, и лишь тогда сказать свое слово в пользу победителей.

Но именно эта-то пассивность и дала перевес революционерам. Без поддержки национальной гвардии правительственные войска не смогли преодолеть сопротивления рабочих; генералам даже не удалось вынести район военных действий из центра Парижа в предместья — излюбленную арену расправ с восстаниями.

Своей пассивностью и симуляцией перехода на сторону пролетариата буржуазия хотела купить право организоваться без вмешательства рабочих — участников баррикадных боев и действительных победителей июльской монархии. Буржуазия хотела сформировать правительство, какое ей будет наиболее удобно. Но на этот раз рабочие не позволили себя надуть. Наученные опытом 1830 года, они послали в ратушу Распайля..

От имени двухсот тысяч вооруженных парижан они потребовали немедленного провозглашения республики.

Девиз «Свобода, Равенство и Братство» украсил стены домов. К вечеру 23 февраля все было кончено. Утопия мирного сотрудничества классов получила видимое осуществление. Луи Блан и рабочий Альбер вошли в состав Временного правительства Французской республики. Ламартин изобретал сладкие сказки для рабочих.

Воодушевленные наивной верой в приход новой жизни, рабочие приступили к разборке баррикад.

Ленуар, скитавшийся три дня по клеткам перегороженных улиц Сен-Дени, с усердием, переходящим в ярость, принялся помогать, рабочим в разборке завалов, мешавших ему пройти домой.

Бледный, с лицом, поросшим серой щетиной, добрался он наконец до улицы Гравилье. Спотыкаясь, поднялся к себе и оцепенел: дверь была открыта, февральский холод сквозь распахнутое окно врывался в пустую, совершенно пустую комнату. Светлый прямоугольник чистого пола указывал место, где прежде стояло рабочее бюро. Записи, тетради, книги — все валялось на полу…

Беглого взгляда на них было для Ленуара достаточно, чтобы определить: главного, того, что хранилось в ящиках бюро, здесь нет.

Не помня себя, с дрожащими от страха коленями, Жан побежал на третий этаж, к Дарраку. Он нашел слесаря лежащим на полу в сапогах и одежде.

— Тише, папа спит. Пять дней он не был дома, — сказал сын Даррака. — И, взглянув на растерянное лицо гостя, участливо добавил: — Прилягте там, на моей подстилке. Коек больше нет. Они пошли на баррикаду… — Мальчик вскочил на подоконник и в восторге показал вниз. — Ее отлично видно отсюда. Это мы сами построили!

Из окна действительно хорошо было видно перерезавшее улицу высокое нагромождение из мебели и разного домашнего хлама.

— Хорошая баррикадища, правда?! Уж мы и повозились! Один ваш стол чего стоил! Такой здоровенный! Ребята с трудом просунули его в окошко. Зато и загрохотал же он, когда его выкинули.

Ленуар очнулся. Как же это он раньше не догадался?.. Он подбежал к Дарраку, растолкал его:

— Мое бюро? Ты знаешь, где мое бюро?

Слесарь вскочил, ничего не понимая, а когда наконец понял, от души расхохотался:

— Не беда! Республика вернет. Мы поставим тебе королевский стол.

— Дело не в столе. Там документы…

— Эй, Антуан! — Даррак обратился к сыну. — Собирай всю ораву. Разбирайте баррикаду. Дядя Ленуар должен найти свои бумаги.

— Найдешь их теперь, черта с два! Они же рассыпались, когда мы брякнули стол о мостовую, — весело ответил Антуан.

Даррак беззаботно захохотал вместе с сыном:

— Плюнь на свои бумажонки, Ленуар! Республика даст тебе новые документы!

Ленуар стоял ошеломленный.

— Твоя проклятая республика ограбила меня! — злобно прошипел он наконец.