Избранницей 26-летнего Филимона стала 18-летняя тюменская купеческая дочь Парасковия Фёдоровна Барашкова (род. 21.07. 1831 г.) из семьи, долгие годы державшейся старой веры. Восприемниками при её крещении были родной брат Иосиф и купеческая жена Наталия Васильевна Барашкова.

Многолетние притеснения старообрядцев со стороны правительства и официальной церкви, компромиссы со Святейшим Синодом, в том числе и появление Единоверческой церкви, [33] с годами сгладили остроту противостояния.

Подавляющая часть староверов перешла в православие, привнеся в него истовость своего духовного мира, ревностное исполнение церковных служб, обрядов и треб.

Дед невесты — купеческий сын Иван Васильевич (ок. 1770-?), 3-й гильдии купец-кожевенник и «старообрядец поморского толка выгопустынного жительства» — до самой смерти содержал молельный дом беспоповцев, что не мешало ему, однако, избираться и ратманом (1794–97 гг.), и даже бургомистром (1803–06, 1815–18 гг.). Его сын, отец Парасковии — Фёдор Иванович (ок. 1802-?), мастер кожевенного дела, — перешёл из раскола в православие всего лишь за четыре года до рождения дочери.

Именно из семьи Барашковых попадут позже в обширную библиотеку Колмогоровых старопечатные (дониконовские) богослужебные книги-фолианты. Среди них окажется и знаменитый «Апостол» московского издания января 1644 года с маргиналиями первого его продавца, автографом и печатью двух поколений Колмогоровых (сохранившийся до наших дней в Тюмени в собрании музея «Поляки в тюменском крае»).

Венчание молодых состоялось 10 мая в Вознесенской церкви. Поручителями по женихе и невесте состояли: купеческий сын И. А. Решетников и купец С. Ф. Струнин; мещанин И. С. Колмогоров — 18-летний и единственный брат жениха. Родители невесты — тюменский купец Фёдор Иванович и Феофания Васильевна — не поскупились и дали за дочерью приличный капитал, позволивший молодому мужу уже в конце 1853 года открыть собственное кожевенное дело.

Только к этому времени подоспело решение городской думы [34] об «отдании означенного места Ф. С. Колмогорову за 2 рубля серебром и выдаче свидетельства». Задержка ответа на 6 лет объяснялась «проверкой заявления полицией города на предмет отсутствия препятствий для запрашиваемой постройки»!

Собственное производство 29-летний Филимон начал с сарая и рабочей избы, но к 1860 году во дворе вырос настоящий, с полным циклом, кожевенный завод. В июле 1864 года его территория значительно расширилась за счёт места (во 2-м квартале 2-ой части в Вознесенском приходе), доставшегося племяннику по наследству от умершего дяди В. К. Колмогорова [35] , сыновья которого Иван и Александр, увы, не пережили отца.

В 1855 году тюменские кожевенники поставили на нужды армии 12 000 пар кавказских (по рубль 65 копеек) и 85 000 армейских сапог (по 75 копеек за пару) на общую сумму в 83 550 рублей. Доставку готового товара до казанского склада обеспечил «на свой счёт» купец К. Шешуков [36] . Вероятно, именно этот успешный самородок и познакомил земляков-предпринимателей с «Записками Казанского экономического общества». С 1854 года ежемесячное издание являлось кладезем новинок и рекомендаций по многим отраслям хозяйствования, в том числе и кожевенного производства Зауралья. С 1858 года среди корреспондентов «Записок» стали появляться имена и тюменских умельцев — М. А. Рылова и Н. М. Чукмалдина.

К 1852–55 годам относится и первое «крещение» купца общественными обязанностями, которых в дальнейшем у него будет предостаточно. 28-летний Филимон Степанович избирается заседателем тюменского городового суда. Очевидно, его деятельность на этом поприще оказалась достаточно активной и успешной, поскольку была отмечена благодарностью городской Думы с выдачей похвального листа «За усердную службу в Тюменском Городовом суде 1852–55 годов».

Торгуя по ярмаркам и тем самым приумножая свой капитал, тюменские купцы наряду с другими почитали за долг жертвовать серебром на общественные нужды местного общества. Так, во время Никольской ярмарки в Ишиме Ф. Колмогоров, И. Решетников, С. Трусов вносят деньги на женскую школу, заслужив признание губернского начальства. [37]

После отъезда в 1730 году из Митавы в С.-Петербург двора вдовствующей герцогини Анны (Кетлер), вскоре взошедшей на российский престол под именем императрицы Анны Иоанновны (1730–1740), потянулись в Россию и многочисленные мелкопоместные, но тщеславные курляндские дворяне, надеясь на милости бывшего сюзерена. Впрочем, многие из них оказались достойными нового отечества. Наряду с другими появились на берегах Невы бароны фон-Пфейлицер-Франк и фон-Шлиппенбах.

Справка: Род фон-Пфейлицер-Франк (Pfeilitzer-Franck) идёт от Клауса Франка, в 1407 году имевшего поместье в Ливонии. Внесён в матрикул курляндского дворянства 17.10.1620 года. Члены этого рода в высочайших указах, грамотах на ордена, патентах на чины и в других официальных документах Российской империи, начиная с 1823 года, именовались баронами. Определениями Правительствующего Сената (от 10.06. 1853 и 28.02. 1862 гг.) за этой дворянской фамилией признан баронский титул [38] .