— Надо же кого-нибудь на разведку выслать. Вот я и пойду. Если что — сразу крикну.

Задумавшись на долгое время, Минхо наконец ответил:

— Лады. Ступай, наш бравый шанк. — Он больно хлопнул Томаса по спине.

— На хрен твои глупости, — возразил Ньют и выступил вперед. — Я иду с Томасом.

— Нет! — крикнул тот. — Просто… отпустите меня. Чую, надо быть осторожней. Если заору благим матом — приходите спасать.

Не дожидаясь от товарищей ответа, Томас быстрым шагом направился к девушке.

Дистанция стремительно сокращалась. Тишину нарушало только шарканье подошв Томаса о песчаную землю и камни. Запах пустыни смешивался со слабой вонью чего-то горящего. Томас сам не успел понять, в чем дело: может, в очертаниях головы и фигуры девушки или в позе — в том, как она сдвинула чуть вбок скрещенные руки, выставив для равновесия в другую сторону бедро… Он понял — это она.

Тереза.

Когда до нее оставалось всего несколько футов и Томас приготовился увидеть ее лицо в мерцающем свете огней, девушка развернулась и вошла в открытую дверь небольшого здания — вытянутой прямоугольной постройки, слегка накрененной, под косым навесом: окон вроде бы нет, по углам висят крупные черные кубы — наверное, матюгальники. Вопли — скорее всего искусственные — транслировались через них. Потому их и было слышно так далеко.

Дверь — крупная деревянная пластина — была нараспашку. Внутри оказалось еще темней, чем снаружи.

Томас, впрочем, вошел, сознавая, насколько глупый и необдуманный шаг совершает. Тереза нашлась! И плевать, что случилось и почему пропала. Она ведь не причинит Томасу вреда. Ни за что.

Воздух внутри оказался прохладным и почти влажным. До чего же приятно… Сделав три шага, Томас остановился и прислушался в полной темноте к дыханию девушки.

— Тереза? — спросил он вслух, поборов искушение обратиться к ней мысленно. — Тереза, в чем дело?

Девушка сдавленно всхлипнула, будто не хотела, чтобы Томас заметил, что она плачет.

— Тереза, послушай. Я не знаю, что произошло или что с тобой сотворили, но я пришел за тобой. Безумие какое-то. Просто поговори со…

Вспышка света заставила его умолкнуть. Девушка зажгла свечу на низком столе и тряхнула рукой, гася спичку. Посмотрев наконец на Терезу, Томас убедился: он прав на все сто. Это она. Живая. Впрочем, всепоглощающая радость длилась недолго, сменившись болью и смущением.

Томас ожидал застать Терезу грязной, как и он сам, после марша по пыльной пустыне, однако каждый дюйм ее кожи был чист — ничто не пятнало рук и лица. Тереза показалась Томасу еще прекраснее, чем он запомнил ее, чем видел в туманном киселе воспоминаний, принесенных укусом гривера.

На глазах у Терезы блестели слезы, нижняя губа подрагивала, и руки тряслись. По лицу Томас понял: Тереза его узнала. Она не забыла его, однако взгляд подруги полнился абсолютным ужасом.

— Тереза, — прошептал Томас, еще больше сбитый с толку. — В чем дело?

Она не ответила, только стрельнула глазами в сторону. Слезы скатились по щекам и упали на пол. Нижняя губа задрожала сильнее, а из груди чуть не вырвался сдавленный стон.

Томас сделал шаг навстречу, протягивая к ней руки.

— Нет! — закричала Тереза. — Уйди, прочь от меня!

Томас остановился. Его словно ударили под дых чем-то тяжелым.

— Ладно, ладно, — произнес он, поднимая руки. — Тереза, да что…

Он не знал, что сказать или о чем спросить. Не знал, что делать. Томасу казалось, будто внутри у него что-то рушится, — это страшное чувство набухало, рискуя задушить.

Юноша замер, не в силах отвести взгляда от Терезы. Боясь снова ее упустить. Оставалось ждать, когда она поймет и заговорит, скажет хоть что-то. Что угодно.

В молчании прошло много времени. По тому, как дрожит Тереза, словно борется с чем-то внутри себя, Томас понял, вспомнил…

Точно так же вел себя Галли — перед побегом из Глэйда и когда его привела женщина в белой блузке. Перед тем как все встало с ног на голову. Перед тем как погиб Чак.

Томас чувствовал, что молчания больше не выдержит — иначе взорвется.

— Тереза, я думал о тебе каждую секунду с тех пор, как тебя забрали. Ты…

Она не дала договорить. В два широких шага преодолела разделявшее их расстояние и притянула Томаса к себе за плечи. Пораженный, он обнял ее в ответ — так крепко, что испугался: не задушить бы. Руки Терезы нашли его затылок, потом щеки. Тереза развернула Томаса лицом к себе.

В следующий миг они целовались. В груди Томаса что-то взорвалось, выжигая стресс, непонимание, страх. Выжигая боль недавних секунд. На какое-то мгновение Томасу представилось, будто ничто больше в мире его не заботит. И ничто в мире его не побеспокоит уже никогда.